Хотя, наверное, я немного утрирую. Надеюсь, что утрирую.
И вообще, чья бы корова мычала…
Но я уже говорил, что Баюн – страстный филолог. Он обожает разбираться в средствах художественной выразительности и стремится постичь все, что услышит хотя бы краем своего вечно навостренного уха. Жутковато делается при мысли, что он кому-нибудь потом споет, например, об Илье Муромце, уснастив былину моими «неологизмами».
– Я есть фатерляндец, честний католик, и я невмочь терпеть такой обращений с брат-христиан!
Кот аж подпрыгнул:
– А что, по-твоему, я должен был делать? И почему, любопытно, ты сам не сделал чего-то получше?
– Рудольфий, наш Баюн просто обратился к пришлецам с теми словами, которые они могли понять, – вмешался Платон.
– И все равно, – прибег Рудя к самому несокрушимому аргументу.
– Платон прав, – согласился я. – Ничего другого португальцы бы и слушать не стали. А если ты считаешь, что я должен был методично отрывать всем головы, то почему не вышел и не помог? Тебя, дружище, уж не сердись, просто клинит от безделья…
Рудя покраснел и вдруг заявил:
– Тебе я теперь тоже не верить. Ты говориль, что не мочь колдовайт. А ты колдун!
– Нет, храбрый рыцарь, он всего лишь чудовище, – прозвучало рядом. – А вот я – колдун.
Сколько раз я рисовал в воображении нашу встречу! Казалось, только промелькни он в поле зрения – наброшусь, аки коршун на цыпленка, за глотку ухвачу, вцеплюсь мертвой хваткой – а там по обстоятельствам. Даже песню сочинил: «Ох, я его…».
Однако вот он пришел – а я не сорвался с места, не набросился, не схватил. Даже не привстал. Мои ребята тоже.
Заллус сидел на завалинке. Все в том же звездчатом облачении, с лицом решительно-безмятежным.
– Просто случилось то, чего и следовало ожидать, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Возникла ситуация, когда часть магии острова, воплощенная в браслете, подчинилась Хранителю. Это означает, что Хранитель действительно готов защищать свой новый дом.
– Ты что, наблюдал за мной все это время? – спросил я, подразумевая сегодняшний день, но Заллус, видимо, понял по-своему.
– Если тебе нравится так думать…
– Совсем не нравится!
– Тогда не думай… – Он обезоруживающе улыбнулся и обвел нас взглядом. – Баюн! Любопытно видеть тебя здесь.
– Буду очень признателен, если ты не предпримешь попытки вернуть меня Черномору, – сказал кот. – Возможно, я не смогу этому воспрепятствовать, но считаю своим долгом предупредить, что буду царапаться и кусаться.
