– Грач, – прошептала Анья-Джакана. – Проследи за ними. Я хочу получить то, за чем их послала.
Парень ухмыльнулся, обнажив почерневшие десны и заточенные напильником коричневые зубы.
– Считайте, дело сделано, матушка.
– Что это все значило? – спросила Моа, когда они снова вышли на улицу.
Она вся дрожала.
– Она пыталась нас запугать, вот и все, – пробормотал Турпан, глядя на мокрые булыжники площади под ногами. – Сама знаешь, время от времени она нагоняет страху. Чтобы держать нас в узде. – Его тон был совершенно неубедительным.
Моа с несчастным видом оглядела площадь. Такие же подростки, как они, бродили вокруг поодиночке или группами. В гетто почти нечем было заняться. Ни работы, ни денег, почти никакой еды. А пойти в другой район изгои не могли из-за татуировок на руках. Только в такие же гетто, где жизнь ничуть не лучше. Каждые несколько дней кого-то уводили солдаты Протектората по обвинению в заговоре против Патриция. Порой случалось это и со знакомыми Турпана и Моа. Никто не знал наверняка, когда придет его черед. От этого и без того мрачное существование становилось еще более безрадостным.
Запертые здесь, как в ловушке, они жили без всякой цели, им давали ровно столько, чтобы они не умерли от голода, но недостаточно, чтобы почувствовать себя живыми. Деньги в гетто циркулировали только для всяких темных дел: товары и услуги черного рынка, воровство, рэкет, убийства. Если кому-то из богачей нужно было кого-то убрать, они шли в гетто. Здесь находились люди, от отчаяния готовые на все.
Турпан на ходу теребил один из своих дрэдов. Он места себе не находил. Моа это видела, несмотря на гладкий металлический респиратор, закрывающий его лицо. Беспокойство отражалось в его широко расставленных карих глазах. Моа подумала, что он по-настоящему красивый парень, черты его лица тонкие и изящные, а кожа безукоризненно гладкая. Неудивительно, что он ненавидит город, который заставил его носить уродливую маску, горб на спине и трубки.
– Ты что-то сделал, да? – спросила она. – Турпан, что ты натворил?
Он с деланным безразличием пожал плечами. Как будто от его равнодушного вида неприятности станут меньше!..
– Я кое-что взял себе.
– Ты… что?! – вскрикнула Моа. Турпан свирепо взглянул на нее, и она понизила голос до шепота.
– Ты что-то взял? Из сундучка? Он кивнул.
– Я думал, она не заметит. Я думал, она не знает, что оно там было.
– Ох, Турпан… – выдавила Моа, ей не хватило слов, чтобы выразить всю бурю охвативших ее чувств.
