– Я очень хочу развить эти способности.
– Я постоянно буду развивать эти способности.
Голос Наркеса звучал негромко, но властно.
– Я постоянно буду развивать математические способности.
– Я очень хочу развить математические способности.
– Руки напряжены.
Руки юноши под простыней зашевелились.
– Глубокое дыхание.
Баян глубоко вздохнул.
– Открываю глаза.
Юноша открыл глаза.
– Ну, как спал? – уже громко спросил Наркес.
– Знаете, нет ощущения, что спал. Наоборот, устал вроде немного…
– Так и должно быть, – сказал Наркес.
Подождав, пока юноша заправил кровать и направился к выходу, напомнил:
– Завтра в десять ноль-ноль.
Наркес снял халат, повесил его в шифоньере, открыл шире форточку окна и вышел. Не успел он закрыть за собой дверь, как к нему подошли родители Баяна Айсулу Жумакановна и Батыр Айдарович Бупегалиевы, молодые люди тридцати девяти-сорока лет.
– Ну, как прошел сеанс? – с нетерпением спросила Айсулу Жумакановна. Этот же вопрос сквозил и во взгляде ее мужа.
– Все будет хорошо, – глядя на молодых родителей, ответил Наркес. – Вы не волнуйтесь.
Он взглянул на родителей, ожидая новых вопросов.
– А как он будет чувствовать себя после сеанса? – продолжала с беспокойством расспрашивать Айсулу Жумакановна. – Мы можем его сейчас увидеть?
– Он чувствует себя сейчас так же, как и до сеанса. Но ему надо немного отдохнуть. Было бы желательно, если бы вы пришли проведать его позже, вечером.
Родители согласно закивали.
– Даже больные, которым сделана операция на мозг, на второй день чувствуют себя хорошо и проявляют интерес ко всему окружающему. Баян же не больной и у него пет никаких осложнений и рецидивов, как у других.
Узнав обо всем, что их интересовало, родители, попрощавшись, ушли. Наркес прошел в ординаторскую. В ней никого не было. Только сейчас он почувствовал большую усталость. Сказывалось не столько напряжение сеанса, сколько ночь, проведенная без сна. Посидев несколько минут на диване и немного отдохнув, он подошел к телефону и позвонил в свою приемную. Трубку взяла Динара.
– Я немного задержусь после обеда. Если кому-нибудь я буду нужен, пусть звонит попозже.
Наркес опустил трубку на рычаг и взглянул на часы. Был час дня. Он вышел из клиники, сел в машину и поехал домой.
Дома была только мать. Шолпан еще не вернулась из института. Она приходила обычно в половине третьего. Шаглан-апа встретила сына в дверях и, дождавшись пока он прошел в зал и удобно устроился в кресле, спросила:
– Ия, Наркесжан, как прошла твоя работа?
