Наркес еще раз вспомнил о своих последних наставлениях медсестре, которой предстояло продежурить ночь в послеоперационных палатах, в одной из которых находился Баян. Вроде все учтено. Теперь можно и отдохнуть. Дома все давно уже спали. Наркес взглянул на часы: было половина четвертого. Он вышел из кабинета, прошел в темноте по широкому длинному коридору и на ощупь открыл дверь спальни. Войдя в нее и осторожно продвигаясь в темноте, Наркес нажал кнопку светильника на арабском столике у своей кровати. Комната осветилась слабым зеленоватым светом ночника, вылитого в форме тяжелой виноградной грозди, свисавшей с лозы. Шолпан и трехлетний Расул сладко спали. Разобрав свою постель, Наркес взял со столика будильник, поставил стрелку на половину восьмого утра, завел его и лег спать. Но спать не хотелось. Помимо воли одолевали мысли о предстоящем эксперименте. Забылся Наркес где-то под утро.
Проснулся он от звона будильника. Шолпан и Расула в комнате не было. Энергично потянувшись в постели, встал и Наркес. Когда он вышел в коридор, Шолпан, открыв дверь, выводила одетого Расула на лестничную площадку, чтобы отвести его в садик. Мать на кухне готовила завтрак. Наркес не спеша умылся, осушил лицо широким и длинным махровым полотенцем и прошел в зал. Тут пришла Шолпан: садик, в который ходил Расул, находился рядом с домом.
Через некоторое время мать позвала их к столу.
– Ну, как спал, Наркесжан? – спросила она сына, зная, что он поздно лег ночью.
– Вроде выспался, – ответил Наркес.
Шолпан налила себе чай и стала завтракать. Лекции в институте иностранных языков, где она работала преподавателем французского языка, начинались в восемь с половиной часов утра. Наспех выпив две пиалы чая и вставая из-за стола, она обратилась к Наркесу:
– Ну, дорогой, желаю, чтобы все у тебя прошло удачно.
Наркес молча кивнул. Оставшись с матерью, они не спеша позавтракали, беседуя на темы, далекие от предстоящего эксперимента. После завтрака Наркес стал собираться на работу. Оделся, подошел к зеркальной стене в коридоре. Внимательно посмотрел на свое отражение. Лицо не выглядело утомленным, несмотря на бессонную ночь.
Наркес надел пальто, обернул шею широким красным шарфом и натянул меховую шапку. Увидев в зеркале мать, наблюдавшую за его сборами, мягко улыбнулся.
– Желаю тебе удачи, – напутствовала мать, провожая сына до двери. – Позвони, если выберешь время.
– Постараюсь, – улыбнулся Наркес и вышел.
