Ничто не предвещало грядущих событий, пол под ногами завибрировал совершенно неожиданно, да так сильно, словно по нему кто-то принялся часто и равномерно молотить кувалдой.
Над полем раздался истошный, перепуганный визг шерстобрюха. Тупость и флегматичность этого животного уже стали пословицей среди сенталов, и то, что огромный слизень оторвался от пожирания своего завтрака, указывало на явную катастрофичность надвигавшегося события. Рабы застыли, словно изваяния, сам Эргавс чуть присел — вдруг отказали старые ноги и под коленями возник странный, парализующий холод…
Никто толком не понял, откуда исходят вибрация и гул, пока со стороны древних ворот не раздался громоподобный скрежет; затем со стены посыпалась труха, и вдруг на ровной поверхности обозначилась вертикальная трещина…
Перепуганные рабы бросились врассыпную. Охранявший поле этнам, очнувшись от сонной одури, ошалело воззрился на раскрывающийся зев провала и тут же, сообразив, что к чему, кинулся прочь, громко завывая.
Акустика тоннелей, что сообщали между собой поля и город, была такова, что гортанный крик несущегося по проходу насмерть перепуганного стража звучал, словно рев аварийной сирены.
Поле перед открывшимися древними воротами тут же опустело. Клонги бросились врассыпную еще при первых звуках надсадного скрежета, справедливо полагая, что на их долю и так приходится слишком много бед для того, чтобы лишний раз испытывать злую судьбу в знакомстве с очередным безумным артефактом, который вдруг решил очнуться от векового забвения.
Такое на подконтрольной этнамам территории случалось довольно редко. Последний раз подобное событие произошло во времена правления деда нынешнего владыки города. Тогда все обошлось более или менее благополучно — рухнувшая стена внезапно открыла некий зал, полный разных непонятных устройств, но ни одно из них не подавало признаков жизни. Артефакты со всем почтением измазали жертвенной кровью, чтобы умиротворить живущий в них дух Падших Богов, и благополучно оставили ржаветь на том самом месте, где и нашли.
В этот раз ситуация складывалась намного серьезнее.
Внутри открывшегося провала злобно вспыхивали разноцветные сполохи красного и синего света, а это уже само по себе являлось дурным знаком.
Однако никакие зловещие предзнаменования не могли остановить толпу любопытных, что потихоньку собиралась на окраине злополучного поля. Сначала это были отдельные группы смельчаков, затем, когда из города выступили срочно сформированные отряды воинов под предводительством самого Правителя Амбуша, который, несмотря на возраст, стоически волок на себе то самое оружие Падших Богов, что оставило паленые шрамы на его шерсти, любопытных стало гораздо больше. По мере движения процессии, которую возглавляли двое служителей культа Падших, несущих на вытянутых руках чаши с жертвенной кровью срочно умерщвленных крыс, к этнамам присоединялись крестьяне, за ними, осмелев, потянулись бросившие свои мотыги рабы, никогда не упускавшие повода побездельничать и поглазеть на чудо, прячась за нестройными шеренгами воинов…
