К забору примыкало пустовавшее разрушенное здание школы. Товарищ подсадил Таню — она осторожно шагала по неровным выступам кирпичей. Посмотрела вниз — пожалуй, она поднялась уже на уровень третьего этажа. Ковалев снизу охранял ее с гранатой в руке.
Вдали послышался глухой нарастающий гул. Вот они приближаются — свои, из Москвы! Торжественно и грозно плывут по небу, будто и внимания не обращают на стрельбу зениток, на посылаемые им вдогонку фашистские пули. Нет, он неуязвим для них, праздничный, краснозвездный посланец Родины!
Таня нажала на спуск. Красная ракета, описав широкую дугу, осветила глыбы танков и пушек на ремонтной базе. Второй выстрел — и в воздух стремительно взвилась зеленая ракета.
И сразу вслед за этим округу потряс гулкий взрыв бомбы. Кирпичи посыпались у Тани из-под ног. Девушка ринулась вниз, товарищ протянул ей обе руки.
Появился второй бомбардировщик, третий. Грохот взрывов усиливался. Пылали машины, оглушительно били в воздух зенитки.
Оккупанты не могли не заметить Танины ракеты. В сторону ремонтной базы, к развалинам школы спешили патрульные, полицаи, жандармы.
Навстречу им шагал солдат с винтовкой наперевес. Он конвоировал понурую, избитую девушку в огромных тяжелых сапогах, с синяками и кровоподтеками на лице. Солдат до хрипоты орал на арестованную, толкал ее в спину прикладом и попутно объяснял старшим по чину, что ведет ее в полицию.
Примерно через час после налета советских бомбардировщиков Таня, раскрасневшаяся, возбужденная, смывшая с себя грим — нарисованные на лице синяки и кровоподтеки, сидела за праздничным столом в комнате Марии-маленькой.
«Именинный» стол был накрыт на славу: кое-какие продукты выменяли ради такого дня на базаре, достали кучеровского спирта, который Мария сумела превратить в наливку благодаря остаткам малинового варенья.
Зажмурившись, Таня пыталась представить, сколько танков, пушек, пулеметов недосчитаются фашисты, — и не могла. Много, очень много, нагромождение смертоносных машин, которые теперь уже навсегда вышли из строя. Бомбы были сброшены прямо в цель.
— Измучилась, бедняжка? — ласково спросила Мария-маленькая.
Таня тряхнула головой. Измучилась? Нисколько! Она счастлива, что так удачно выполнила еще одно важное задание.
Затихающие выстрелы, крики, топот тяжелых сапог доносились с улицы. Там рыскали охранники, искали виновных.
А здесь, в комнатке с наглухо занавешенными окнами, хозяйка, улыбаясь, подняла бокал:
— С праздником, дорогие мои!
