Тамара Синица часто заглядывала к старикам. Иногда она появлялась здесь в сопровождении «кавалера» — одного из тех солдат батальона, кому полностью доверял Сергей Ковалев. Эти приходили не с пустыми руками. Они приносили оружие и отдавали Юркевичу, не имея представления, где старик хранит его.
О том, как солдаты из ненавистного всем вражеского батальона пополняли «арсенал» дяди Юркевича, знали немногие.
Едва лишь в небе появлялись советские бомбардировщики, начальство батальона разбегалось по укрытиям. Прятались в ближайшие укрытия и солдаты, однако некоторые из них, хоть и напуганные бомбежкой, успевали за хрустящие бумажки продать свое оружие «случайным» людям, отчаянным смельчакам, связанным с партизанами.
Другие же, давно возненавидевшие свою предательскую службу, мчались к Юркевичу. Они бросали во дворе патроны, пулеметные ленты, припрятанные под шинелями автоматы и со словами: «Вот и отбомбились» — устремлялись обратно, чтобы предстать перед глазами начальства, выползающего из укрытий после бомбежки. А поскольку большинство бомб попадало в цель довольно точно, солдаты обычно сразу же раздобывали новое оружие на каком-нибудь разбитом складе либо получали его от начальства вместе с благодарностью за мнимую пальбу по советским самолетам.
У Юркевича были свои секреты доставки оружия партизанам. Знал про это лишь он сам да возчик Овчинников, живший по соседству, связанный с Юркевичами давней дружбой.
Овчинников со своей телегой и лошадью в дни оккупации не остался без работы: от Юркевичей он перевозил «туда» оружие, а иной раз и людей, которым надо было перебраться к партизанам. «Оттуда» Овчинников привозил продукты, якобы для продажи на рынке. В Минске их раздавали подпольщикам и семьям советских воинов.
Благодаря энергичной Тамаре появлялись в доме сводки Совинформбюро, которые она записывала, сидя у приемника. Появлялись экземпляры московской «Правды», листовки, полученные от партизан: «Изменнику», «Отец-патриот»…
И вдруг нежданно-негаданно Афанасий Иосифович и его супруга Елена Игнатьевна стали завзятыми театралами. Были такие домоседы и вдруг — на тебе! — зачастили на спектакли местной довольно бездарной труппы, собранной, как говорится, с бору по сосенке. Начали ходить на концерты, в кино. Афанасий Иосифович аккуратно подстриг бороду, Елена Игнатьевна вытащила из сундука красивую шелковую шаль.
— Отчего бы нам и не поразвлечься? — охотно объясняла Елена Игнатьевна соседям. — Жизнь у нас отличная, лучше не придумать — свой огород, свои козочки. Только развлечений и не хватает. Вот и ходим…
