— Вам что, в самом деле позволено свободно ходить ночью? поинтересовалась Таня.
Костя, шагавший рядом с девушкой, бросил горделиво:
— Не имей сто рублей, имей сто друзей. Вы вот спрашивали… Все же есть у меня надежные друзья. Хотя бы в штабе нашего батальона. Пароль мне всегда известен.
Таня кивнула, но излишнего любопытства проявлять не стала. Должно быть, решила не спешить с этим.
Шли по улице Горького, спокойно беседовали юноша и девушка. Было в этом что-то такое мирное, привычное. Но в Таниной замкнутости, в каждом искоса брошенном взгляде был вопрос: «Кто ты? Друг? Враг? Как определить, как убедиться, если ты допустил, чтобы на тебя натянули вот этот вражеский мундир?»
Прощаясь, Костя задержал Танину руку:
— Мы еще увидимся?
— Ну что ж, — раздумчиво сказала Таня, — соседка вас хвалит, говорит, вам можно верить…
— Верьте мне, Таня, прошу вас, верьте! — горячо сказал Костя, взяв девушку за руки.
Таня мягко высвободила руки, смотрела ему в лицо.
— Для вас так важно, чтобы я вам поверила?
— Важно, очень важно, — подтвердил Костя. — Вы просто не представляете. Я докажу вам. Так мы увидимся?
— Ну что ж, пожалуй…
Через несколько дней они встретились снова, дружески, как давние знакомые. Костя держался почтительно, говорил меньше, чем в прошлый раз. Сдержанно вела себя и Таня. Лишь задала, будто вскользь, несколько вопросов. Но странное дело! Она спрашивала о том же, про что в прошлый раз он так порывисто, так искренне рассказывал. Костю это даже обидело немного — значит, и в самом деле она его почти не слушала? А может, у нее просто память короткая — как говорится, девичья…
И Костя, стараясь не показать своего недоумения, ответил Тане на все ее вопросы — и про жизнь в казарме, и про своих друзей в штабе.
Вряд ли он в состоянии был догадаться, что Тамара за это время уже повидалась с Сергеем Ковалевым, что они подробно разговаривали о солдате по фамилии Сумец и договорились оба получше к нему приглядеться.
Снова в этот вечер Костя спросил:
— Мы еще увидимся? — и замер в тревожном ожидании. Интуитивно он ощущал в этой девушке ту силу и уверенность, каких недоставало ему самому. Безотчетную силу, которую вселяла в Таню сама роль ее — посланницы Большой земли, призванной связывать оборванные врагом нити между людьми, призванной искать и находить даже в растерявшихся людях лучшее, пробуждать в них смелость, твердую веру в победу.
Когда Костя послушно отвечал на Танины вопросы, ему самому хотелось задавать вопрос за вопросом. Отчего-то казалось, что именно эта чистая и сильная девушка могла бы подсказать ему, что делать, как жить дальше. Она и еще Сергей Ковалев: он связал их мысленно, ибо и в действиях Сергея угадывал неведомую ему самому спокойную силу и уверенность.
