Она нашла другого надежного человека, давно знакомого партизанам сторожа на переезде. Он тоже кое-что знал, старался запомнить каждый приказ, любые изменения графика. Сведения его оказались полезными, но…
— Мало, мало, — сказал Тане при встрече Андрей. Он исхудал за это время, был нервозен и взвинчен до последней степени. — Мы рискуем людьми, ищем вслепую. Понимаешь, мы не имеем возможности перекрыть фашистам путь ни по железной дороге, ни на шоссе. Прямо скажу: плохо у нас с тобой идут дела.
— У меня, — уточнила Таня. — Понимаю, плохо.
— Ступай отдохни, но постарайся за это время подумать…
— Да, — сказала Таня, — я буду отдыхать и думать.
Действительно, при всем желании она не могла бы уснуть. Нервное напряжение, в каком жила она все эти дни, позволяло ей обходиться почти без отдыха.
Сведения о движении поездов и автомашин нужно было раздобыть любой ценой. И Таня лихорадочно обратилась за помощью к своей записной книжке.
Впрочем, какая записная книжка у разведчика? Порой даже незначительная бумажка может привести к провалу большого дела, к гибели многих людей. Разведчику, который отправляется в путь, нельзя иметь при себе ничего лишнего, только самое необходимое — пропуск, паспорт.
Записная книжка разведчика — его память. Тренированная память, вобравшая в себя все, что может пригодиться в пути, и где многое хранится бережно, незыблемо — до поры.
Тане казалось, что она знала Белоруссию так хорошо, будто и в самом деле была витебской школьницей. Способная к языкам, да еще после долгих разговоров с шофером-белорусом, она бойко умела ввернуть при случае белорусскую фразу, слово — свободно, без всякой нарочитости.
Предполагалось, что Тане придется работать и в Заславле: были названы некоторые адреса, фамилии. И не только это. Казалось, будто речь шла о людях, знакомых Тане с детства: так много выплывало подробностей чужой жизни, чужих судеб.
И теперь будто в самом деле девушка листала страницы записной книжки, перед мысленным взором ее возникали названия сел и деревень, имена людей, которым можно верить. Деревня Шимково… Таня представила себе дорогу к этой незнакомой деревне так ясно, будто перед ней лежал тщательно вычерченный план. И к небольшому, добротно сложенному дому — там живет семья Бельских…
— Опять какая-то несчастная плетется, — сказал Александр Васильевич Бельский, глянув в окно. — С узелком… Должно, барахлишко на продукты меняет. К нашему порогу свернула.
А Таня, проверяя мысленно правильность дороги, окинула взглядом двор за низким плетнем, оглянулась осторожно, будто уточняя, не зря ли она миновала предыдущие избы.
