Расчет оказался верен: с коровой Наташа благополучно добралась до города.
Базар на Переспе кишел продавцами и покупателями. Вся торговля, если не считать мелких случайных лавчонок, выплеснулась на базар. Торговали кто чем мог, вплоть до изношенного тряпья — на него тоже находился покупатель.
Наташа пробиралась через толпу, помахивая хворостиной. Нелегко найти нужного человека в такой толчее, но корова — неплохой ориентир. Девушка вдруг ощутила на себе упорный, пристальный взгляд, и показалось на мгновение, что застыла, расступилась толпа и осталось их только двое: Наташа и Таня. Девушки не перемолвились ни единым словом, лишь переглянулись.
Подошли покупатели, спросили, сколько стоит корова. Наташа назвала цену, как ее научили. Впервые в жизни она узнала стоимость коровы. Не торгуясь, те начали отсчитывать марки — каждый из четверых свою долю. Наташа ждала, потупившись. Взяла деньги, спрятала в карман ситцевого платьишка и пошла прочь с базара. Таня следовала за ней на расстоянии.
Наташа почувствовала, что все еще держит в руке хворостину, и отшвырнула ее далеко в сторону, едва не плача от бессильной ярости. Конечно, спекулянты могут уплатить, не торгуясь, за целую корову.
На отдаленной улице Наташа с Таней встретились, перекинулись несколькими словами. Долго разговаривать было опасно, нельзя было и вместе идти на квартиру Тамары. Чтобы не вызвать подозрений, девушки должны были жить врозь, лишь изредка встречаясь.
А дальше Тане предстояло вернуться к своим делам — она уже прочно обосновалась в квартире Тамары, начала завязывать важные знакомства. Наташе пока следовало снять комнату. Ей дали адрес — поселок Грушевский, неподалеку от окраины Минска.
Наташа про себя поспешно повторяла полученные инструкции. Хозяин скуповат, а потому и она должна торговаться вовсю, если он заломит непомерную цену. Уважением у него пользуется лишь тот, кто готов горло перегрызть за свою копейку.
Таня осталась ждать на соседней улочке. Наташа постучала в дверь, ей долго не открывали. Краем глаза она заметила, как шевельнулась занавеска на ближайшем окне: значит, хозяин исподтишка ее разглядывал. Наконец он отворил дверь.
— Чего надо? — спросил хозяин, стоя в дверях. Вроде бы и грубо, но вроде бы и по-свойски, по-простому.
Наташа заговорила торопливо, жалобно:
— Я — сирота одинокая. Буду на работу устраиваться. Пустите на квартиру, платить стану исправно. Мне про вас знакомые сказали, вы их, наверно, помните… Говорили, человек вы добрый.
