Владик ничего не видел и не слышал: он придумывал тост.
Савва Георгиевич сказал, что без таких людей, как мама и отец, члены-корреспонденты ничего ровным счетом не стоят. Он не первый раз высказывал эту идею.
И всегда мне казалось, что он имел в виду одну только маму, а отца приплюсовывал для приличия.
– Можно позвонить по телефону? – коснувшись губами моего уха, спросила Ирина.
– Телефон на кухне. Я провожу тебя.
– Вы куда? – бдительно осведомилась мама.
– Позвонить, – сказал я.
На кухне я забыл, зачем мы пришли.
– Ирина…
– Что? – спросила она.
Я, содрогаясь от нерешительности, положил руку ей на плечо. И в ту же минуту ощутил боль в ноге. Она была неожиданной и колкой.
Я вскрикнул, обернулся… Лучший друг человека приготовился схватить меня за ногу еще раз.
Ирина отреагировала с мгновенностью опытного шофера, увидевшего опасность: она присела и шлепнула пуделя.
– Не вмешивайся в чужие дела! – Сидя на корточках, она подняла на меня свои изумрудные глаза: – Охраняет от посягательств.
В дверях раздался голос моего близнеца:
– Уединились?
– Не совсем, – ответила Ирина. – С нами – Лучший друг человека.
В старости нелегко отрекаться от своего возраста и постоянно быть «в форме». Эта чужая форма, как чужая одежда, неудобна, где-то стискивает и жмет. А Марию Кондратьевну, я чувствовал, она могла задушигь. Нашей классной руководительнице хотелось под тяжестью лет пригнуться, а она выпрямлялась. Ей хотелось постоять, передохнуть на плошадке между этажами, а она преодолевала школьную лестницу одним махом. Преодолевала себя… Чтобы директор не думал, что ей пора расстаться и с этой лестницей, И с этими коридорами, и со всеми нами. Однажды на уроке ей стало плохо:
– Я посижу.
Мы повскакали с мест: «Надо вызвать врача! „Неотложку!..“
– Посидите и вы, – сказала она.
Ей приходилось болеть тайно, конспиративно. «Но ведь так, конспиративно… можно и умереть, – подумал я. – Чтобы директор не догадался!» Своим ворчанием на педсоветах он вынуждал ее расходовать в неразумно короткие сроки те силы, которые можно было растянуть на годы при медленном, осторожном использовании.
– О возрасте не надо помнить, но и не следует забывать, – со вздохом констатировал у нас дома Савва Георгиевич, стараясь доискаться до причин того, почему его жена умерла в лифте, стоя, с сумками в обеих руках.
К переменке Мария Кондратьевна пришла в себя. Она с опасной стремительностью поднялась и рискованно твердым шагом направилась в учительскую.
