Долго рассказывал он. Когда он закончил свой рассказ, в разговор вступила вторая дева по имени Мудрость.
— Ты, вероятно, нередко вспоминаешь покинутую тобой страну?
— Да, но со стыдом и душевной болью. Ведь если бы я тосковал по ней, то давно мог бы уже вернуться домой. Но теперь я стремлюсь в страну лучшую, небесную, на свою Родину.
— Но не вынес ли ты со своей старой родины нечто такое, от чего тебе следовало бы освободиться, в чем ты находил наслаждение?
— Увы, совершенно против моей воли остались при мне некоторые плотские желания, которые и поныне доставляют радость моим соотечественникам и которые когда-то и для меня были наслаждением, но теперь они стали причиной моей скорби. И если бы это зависело от меня, я более не вспоминал бы о них. Однако часто, когда я хочу сделать что-нибудь хорошее, это плохое мешает мне.
— Не кажется ли тебе, что то, что тебя смущает, в тебе уже преодолено?
— Иногда, но очень редко. В такие минуты я самый счастливый человек на свете.
— Не можешь ли ты сказать, что именно дает тебе уверенность считать, что все прежнее дурное в тебе уже побеждено?
— Я чувствую, что окончательно преодолел грех, когда вспоминаю увиденное на Кресте; когда смотрю на мое вышитое одеяние или читаю свиток, который ношу на груди. А еще — когда мои мысли устремляются к той цели, к которой я иду. Тогда мне кажется, что все прошлое умерло во мне навсегда.
— Откуда в тебе это сильное желание идти на гору Сион?
— Там я надеюсь увидеть Того, Кто умер за меня на Кресте, и окончательно избавиться от всего, что меня мучает и смущает. Там нет смерти, и я буду жить среди безгрешных. Я очень люблю Его, потому что Он избавил меня от моего бремени, от которого я очень устал. Я жажду быть там, где смерть побеждена, в числе тех, кто постоянно взывает: «Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель!».
Затем в разговор вступила Милосердие:
— Ты человек семейный? Есть ли у тебя жена?
— Жена и четверо детей.
— Почему же ты не привел их с собою?
— О, с какой радостью я сделал бы это! — со слезами на глазах воскликнул Христианин. — Но они все были против моего путешествия!
— Но тебе надо было их уговорить! Надо было им объяснить, что оставаться в городе опасно!
— Я так и поступил. Я рассказал им все, что Бог мне открыл. Не скрыл я и то, что город наш будет разрушен. Они не поверили мне, а решили, что я сошел с ума.
— Молился ли ты, чтобы Бог благословил твои слова?
— О да, и очень ревностно! Мои жена и дети очень дороги моему сердцу!
