– Все. Хватит, – старший подошел к отцу Василию и ткнул его кулаком в грудь.
Тычок был профессионально резким и болезненным.
– Ты меня достал, поп.
– Ты меня тоже, – честно признался отец Василий.
Он нанес ему только два удара. Лбом в лицо и сразу же – ногой в живот. Старший хватанул воздух ртом и отлетел в руки остолбеневших подручных. И тогда отец Василий сделал шаг назад, зацепил ступней рыжую от ржавчины дверь, со скрежетом закрыл ее, привалился плечом и в один прием закрыл задвижку локтем.
– Ну что? – повернулся он к Мамаю. – Сможешь меня убить?
Он мог ломануться в кукурузу, но сделать это – означало проиграть. Потому что, даже если Мамай и не сможет его убить сам, он просто откроет дверь, выпустит остальных, и тогда его загонят в этой кукурузе, как зайца.
– Ну что? – повторил он. – Сможешь?
Единственный оставшийся снаружи бандит остолбенел. Он с ужасом смотрел в глаза священнику и не знал, что делать. Все изменилось слишком быстро. Отец Василий безотрывно смотрел ему в глаза и прекрасно понимал, что происходит. Старший остался внутри, за дверью, и теперь вся ответственность лежала на этом молодом пацане.
– Мамай!!! – страшно заорал изнутри старший.
– Мамай!!! – хором вторили ему остальные.
– Они и тебя в живых не оставят! – наудачу выдохнул отец Василий. Он не знал точно всех бандитских планов, но что-то сказать было необходимо.
– Мамай!!! – орали за дверью. – Замочи его!
Дверь громыхнула, и отец Василий посторонился и прижался к стене. Раздались выстрелы: один, другой, третий – стреляли в дверь. Пули свободно пробивали тонкий листовой металл, и ржавчина повисала в воздухе густыми рыжими облачками.
Мамай вытаращил глаза, кинулся в сторону и тоже прижался к стене. Попасть под шальную пулю он не хотел.
– Мамай!!! Сука!!! – орали изнутри. – Открой, падла! – и продолжали стрелять в дверь.
«Их совсем заклинило!» – усмехнулся отец Василий, продолжая безотрывно смотреть в глаза Мамая. Тот совершенно растерялся.
– Убьешь меня? – спросил отец Василий и пошевелил пальцами заведенных за спину рук – он их уже чувствовал.
Парень затравленно смотрел на голого по пояс, окровавленного, со всклокоченной бородой священника и молчал.
– Правильно, – кивнул головой отец Василий. – Лучше не надо. Ваше дело безнадежное.
Глаза парня заметались из стороны в сторону. Он не знал, что известно этому попу. Он не знал, что известно об их деле ментам. Он слишком многого не знал.
В будке орали его подельники, но до тех пор, пока они стреляли в дверь, он не решался ее открыть, а там, внутри, этого еще не понимали. В отличие от них отец Василий соображал намного быстрее и уже видел, что Мамая надо подчинить себе, и подчинить немедленно.
