Мартиролог – слово греческого происхождения, буквально оно означает «повествование о мучениках». Так называли в Средние века сборники жизнеописаний христианских мучеников, страдальцев за веру. В современном языке его можно понимать как перечень пережитых кем-либо страданий и преследований.
Перспектива такого перечня стояла перед бывшим кинооператором, а ныне безработным Иваном Вороненковым в образе здоровенного, наголо обритого амбала самой что ни на есть классической наружности. Иван наивно полагал, что такие реликты эпохи перестроечного беспредела уже вымерли или же остепенились, но, как выяснилось, он в корне заблуждался. Древние римляне, которые распинали, сжигали и скармливали тиграм и львам первых христиан, показались бы просто воплощением милосердия и доброжелательности по сравнению с той багровой бритой мордой, что сейчас злобно хрюкала и сопела перед ним.
– Когда десять штук будут, козел? – рявкнул гоблин. – Мы давали тебе месяц сроку, а ты пробил. Так что включим мы тебе, долбозвону, счетчик, и если не расплатишься через неделю… – Амбал замялся, вероятно, выдирая из своих замшелых мозговых извилин идею того, что произойдет в таком случае с бедным Ваней, и наконец родил: – Жопу на британский флаг порвем, гнида.
Идея, как видим, не блистала свежестью и оригинальностью, но была от того не менее устрашающей.
– Я же говорил, – забормотал Ваня, – что мы уже отсняли второй фильм, и шведы вот-вот должны заплатить нам, так что…
– Меня не колышет, что там за твою поганую порнуху тебе обещают шведы, – грубо оборвал его гоблин. – Может, бабок отвалят, а может, и в рот навалят. Это тебе как раз по профилю. – Он хохотнул своей идиотской шутке, а потом, с ходу сменив выражение на распухшей от пива образине на диаметрально противоположное, внушительно выговорил: – Я только знаю, что ты и твои чмошники должны моей братве десять штук баксов, а с сегодняшнего дня – одиннадцать.
– Но… – начал было Вороненков, но немедля получил внушительный тычок и растянулся на деревянном полу веранды, на которой и происходил этот дружеский диалог.
– Ты меня понял, – бросил через плечо бритый и, разворачиваясь, наскочил на перила.
По всей видимости, это не доставило ему удовольствия, потому что он головокружительно выругался и пнул деревянное ограждение так, что из него с треском вывалился целый пролет и упал на еще теплый вечерний песок…
