– Куда свалить-то?
– А тебе не все равно?
– Честно говоря, так-то оно так, – откликнулся Владимир, – но уж больно у них наручники основательные. Я бы, конечно, открыл, но когда под рукой только скрепка, которую я нашел вон в той книге, все становится куда проблематичнее.
– Ы-ых, гррехи мои тяжкие! – вздохнул отец Велимир и вынул из кармана связку ключей. – На, примерь.
– Подойдет, – сказал Владимир и открыл кольцо наручников. – А что, в квартире больше никого не осталось?
– Почему? – отозвался тот. – Трое здесь, считая этого, – он кивнул на находящегося в депрессивном коматозе Саида, – еще трое там, – и он сделал какой-то неопределенный жест в сторону комнаты, откуда двумя минутами раньше раздались звуки выстрелов, крики и грохот мебели.
– Ну что… Господь осенил нас своей всеблагой милостью, – проговорил Свиридов, вставая и разминая затекшие члены, – кстати, благословляю тебя, сын мой.
Тот непонимающе посмотрел на Владимира и многозначительно покрутил пальцем возле виска.
– Я же тоже теперь духовное лицо, причем очень значительное, – продолжал Свиридов. – Правда, католической конфессии…
* * *
Илья проснулся оттого, что кто-то длинно и очень настойчиво звонил в дверь. Он повернул голову и почувствовал, что мозги, размазанные по стенкам черепа, болезненно колыхнулись и бросились в лобовую часть с таким энергетическим импульсом, что из глаз брызнули малиновые искры, а в ушах поплыл отнюдь не малиновый тягучий звон.
– Какого х.. – начал было Илья, и тут его взгляд прополз по скомканной и почему-то рваной простыне и наткнулся на неподвижное женское тело в метре от себя, на котором этой самой простыни, пусть даже рваной, не было. Впрочем, в том состоянии, в коем находился сейчас Свиридов-младший, было не до обнаженных женщин и тем более не до назойливых звонков в дверь.
– М-м-м… ык! – вырвался из глубин его измученного существа густой утробный звук, и он по неправильной синусоиде направился открывать, тем более что в дверь уже начали стучать.
– Ы-ы… кто?
– Милиция, – ответил энергичный ясный голос. – Мы от вашего брата, гражданин Свиридов.
Илюха истратил слишком много энергии, чтобы еще что-то пытаться соображать, и потому открыл без разговоров. В прихожую вошли двое улыбающихся милиционеров в звании от сержанта до старшего сержанта, и старший по званию весело осведомился:
– Похмелье, дружок?
– Похмелье, – буркнул Илюха и обессиленно прислонился к стене.
Второй заглянул в гостиную и присвистнул:
