Я вздрогнул и с недоумением посмотрел на Степана Степановича. Обычно у него нет привычки вмешиваться в нашу работу, особенно если эта работа в самом, так сказать, разгаре.
– Ладыгин! Пройдите в мой кабинет, – категорически заявил Ланской. – Вас к телефону!
Его слова с трудом дошли до моего сознания – я уже полностью переключился на рабочую программу и даже не сразу сообразил, что такое телефон. Сообразив же, я страшно удивился – что могло заставить нашего сурового зава изменить своим неписаным законам и приглашать к телефону рядового сотрудника при исполнении им служебных обязанностей? На изможденном лице Степана Степановича ничего невозможно было прочесть, но его пылающий холодным огнем взгляд был непреклонен.
– Степен Степанович! – с досадой воскликнул я. – Не до телефона, честное слово! Пациент критический, вы же видите…
– Черт возьми! – зло прошептал Ланской, быстро оглядываясь по сторонам. – Что вы о себе воображаете, Владимир Сергеевич? Если я нахожу нужным пригласить вас к телефону, значит, дело безотлагательное! Пациент у него! Подумаешь, доктор Боткин! Полагаю, я смогу заменить вас на десять минут. Да вот и Иван Леонидович здесь…
Я не стал препираться и вышел из палаты – наверняка стряслась какая-то новая неприятность, иначе никак невозможно было объяснить поведение Ланского. Мне даже не хотелось гадать, что да почему.
В кабинете Степана Степановича обстановка была предельно аскетичной, как и положено самурайской обители, – стол с телефоном, книжный шкаф с угрюмыми корешками научных трудов и неизменная японская гравюра на стене. Гравюра изображала вкалывающих на рисовом поле крестьян и, видимо, как нельзя лучше настраивала хозяина кабинета на рабочий лад.
Я взял телефонную трубку и сказал:
– Ладыгин слушает!
– Это служба безопасности президента, – сухо и четко сообщил мужской голос. – С вами сейчас будет разговаривать Артем Николаевич…
Ага, подумал я, и у этого уже лопнуло терпение. Обдумывать свою речь уже не было времени, потому что в трубке что-то щелкнуло, и бархатный голос довольно приветливо произнес:
– Здравствуйте, Владимир Сергеевич! Как у вас дела?
Я пробормотал что-то в том смысле, что мои дела в несколько лучшем состоянии, чем дела моих пациентов, и Артем Николаевич в ответ на это негромко рассмеялся.
– Вы остроумный человек, Владимир Сергеевич! – одобрительно сказал он. – Надеюсь, что также и благоразумный… Прошу прощения, что отрываю вас от дел, но, откровенно говоря, не хватило терпения… Вы как будто мне еще не звонили?
