Открытая правда – вот помощь от зла,
А лживая речь – потайная стрела.
Но нынче g ходу те, кто льстит преступленью,
Хулит за победу, кадит пораженью.
Твоя похвала – наивысшая честь,
Но губит она, коль завистники есть.
Мы дети твои перед богом; нельзя же,
Чтоб мы погибали, как скот, от поклажи.
Нас войны ввергают в огромный расход,
Но лишь милосердье – победы оплот.
Нет риска, который война оправдала,
Коль жертвуют кровью и жизнью вассала.
А тут еретик, угрожающий нам,
Французов к испанским привел рубежам.
Властителя Мантуи не признавая,
Мы распрю ведем без конца и без края.
Несчастья, пожары, мильоны примет
Сулят нам немало страданий и бед.
В Италии, Фландрии нашим потерям
Нет меры, – что ж дома расходов не мерим?
Пусть кровью детей твоих вместо воды
Не полнятся в парках дворцовых пруды?
На зрелища мы отпускаем мильоны,
Зато отнимаем у храмов колонны.
Дворцы на холмах разрослись без препон —
Святой Исидор и часовни лишен.
С сумою Мадрид обращается к бедным,
Но в тратах вознесся над Римом победным.
У пахаря плуг отобрав, продают,
А, выручив деньги, балкон отольют.
Во что нам охотничья встала забава,
На то снарядить можно армию, право.
Король волен тратить, но выше всего
В монархе умеренность, не мотовство.
А ныне, ничуть не считаясь с долгами,
Во славу твою громоздят храм на храме.
Ты скажешь – пустяк, но беда велика,
Коль хлеб отнимают от уст бедняка.
Подумай – твой пурпур поистине страшен:
Он кровью голодных и сирых окрашен.
Ни пользы, ни счастья тебе, ей-же-ей,
Коль слезы – цена праздной роскоши сей.
Ужели парады, дворцы, развлеченья
Достойно твое возвеличат правленье?
Не блеск бриллиантов величье дает:
Величье монарха – довольный народ.
Король – для страны голова; плохо дело,
Коль темя в алмазах, да в рубище – тело.
Легко учредить непомерный налог,
Да трудно собрать, коль он слишком высок.
Мрет у моря войско, оплот государства, —
С судебных поборов жиреет коварство.
Стяжает победу отважный боец —
Снимает плоды осторожный хитрец.
Кто славу в бою добывает отвагой,
Пусть пишет о ней вражьей кровью да шпагой,
Чтоб истинных доблестей светоч затмил
Кудрявые вымыслы льстивых чернил.
Видна по делам настоящая слава,
К шумихе она не прибегнет лукаво.
Хоть мы и не слепы, иные хотят,
Чтоб верили мы, будто ад – райский сад.
Продажные перья нам лгут без смущенья,
Что камень есть хлеб, а тумак – угощенье.
Твой долг, государь, это зло побороть;
Решись – и тебя возвеличит господь!
Филипп, ты подобен величием яме,
Подумай, молю, над моими словами:
