Комендантом Петропавловской крепости был генерал от инфантерии Сукин. Наводил на подчинённых он страх и грозным видом своим, и своей фамилией.
Умом большим Сукин не отличался. Но служакой он был примерным.
– Из крепости, мне отцом-государем доверенной, муха и та не вылетит, - любил говорить генерал Сукин, - блоха, простите, и та не выпрыгнет.
И вдруг оказалось, что на волю попало письмо, написанное в крепости "государственным преступником" декабристом Иваном Пущиным. Слух о письме проник в Зимний дворец. Стало известно о нём царю.
Поднял комендант на ноги всю охрану, молнии мечет, ведёт дознание.
– Да чтобы в крепости, мне отцом-государем доверенной, и такое вдруг случилось!.. Государю о том известно. Кто виноват, говорите!
Молчат подчинённые.
– Да я любого из вас сгною! В кандалы вас, в Сибирь!
Молчат подчинённые. И даже те, которые готовы были бы обо всём рассказать, тоже сказать ничего не могут. Нет свидетелей тому, как попало письмо на волю.
Трудно гадать, что бы предпринял примерный Сукин, да тут нашёлся один из охранников:
– А может, вины здесь, ваше высокопревосходительство, вовсе ничьей и нет.
– Как так нет?! - поразился Сукин.
– А может, письмо из крепости ветром выдуло, - ответил охранник и тут же добавил: - Вестимо, ветром. Только это и может в доверенной отцом-государем вашему высокопревосходительству крепости быть.
Подумал Сукин. Ответ понравился.
В тот же вечер комендант докладывал царю:
– Ваше величество, всё проверено.
– Так, так.
– Виновных по этому делу нет. В крепости, доверенной мне вашим величеством, всё в полном порядке. Письмо из крепости выдуло ветром.
Царь посмотрел удивлённо на Сукина. Шутит, что ли, примерный Сукин? Однако вид у генерала вполне серьёзный. Стоит аршином. Грудь колесом. Не моргнёт, "ест глазами" отца-императора.
– Ладно, ступай, - произнёс Николай I. Понял: ждать от Сукина больше нечего.
– Да он же дурак, - сказал царю присутствовавший при этом разговоре князь Фёдор Голицын.
– Дурак, но опора отечеству, - ответил Голицыну Николай I...
– Опора - вот что сказал обо мне государь, - хвастал после этого Сукин.
– Опора, опора, - шептались люди. - На Сукиных всё и держится.
