Граве для чего-то понюхал твердую желтоватую, как слоновая кость, бумагу. Рассмеялся:
— О женщины! Даже военные донесения пишут на бумаге, пахнущей духами. Дивный аромат вербены. Читать не стану, зная вашу память и любовь к точности, Евгения Петровна.
— А что, Николай Николаевич, известно вам о русском золотом запасе? неожиданно спросил Долгушин. — Запас находится в казанском банке, большевики еще не успели его вывезти?
— Пока не успели. Я был в Казани неделю назад, тогда ходили слухи золото будет эвакуировано в Нижний. Фантастическое количество ценностей в Казани, что-то до восьмидесяти тысяч пудов золота, платины, серебра, не считая царских сокровищ, — вздохнул Граве.
— Сердце начинает болеть, как подумаю о драгоценностях царской фамилии, — с темной злостью сказала Евгения Петровна. — Неужели мы не вырвем золото из рук немецких шпионов?
— Не беспокойтесь, Евгения Петровна, с головами комиссарскими оторвем…
Далекий короткий удар прокатился по ночному, дышащему августовской влагой саду. За ним второй, тоже короткий, злой и властный: на эти раскаты жалобным звоном отозвались оконные стекла.
— Гроза приближается, — зябко поежилась Долгушина.
— Это, мама, не гроза, — прислушался Долгушин. — Это похоже на канонаду.
— Не похоже, а совершенно точно. Неужели Каппель у ворот Казани? сказал Граве, все еще не веря своему предположению.
Доктор блеснул золотой оправой очков, Евгения Петровна перекрестилась. Долгушин поглаживал пальцами русую бородку, думая и о золотом запасе, и о полковнике Каппеле.
В саду послышались торопливые шаги, в оконную раму два раза стукнули. Евгения Петровна отдернула гардину: на стекле смутно обозначились толстые губы и приплюснутый нос.
— Воробьев, он из Казани.
Евгения Петровна заспешила к двери. Вернулась с толстогубым и широколобым человеком. Еще с порога торжествующе произнесла:
— Полковник Каппель в семи верстах от Казани. Высадил с Волги десант. Господин Воробьев только что видел генерала Рычкова. Вот он сам расскажет.
— В городе как в сумасшедшем доме, — заговорил Воробьев с выражением недоброжелательства на конопатом лице. — Адмиралтейская слобода захвачена чехами. Краснюки дерутся отчаянно, особенно у банка и на вокзале. Генерал Рычков требует, чтобы мы немедленно сообщили — есть ли части Второй армии красных на Каме под Чистополем, на Вятке под Малмыжем. Предупредил: пока Каппель не овладеет Казанью, мятежа в уезде не поднимать. Сведения надо направить с нарочным, у меня готов паровоз…
