– Приехали? – Китаец бросил на Юлю недоверчивый взгляд.
– Машину надо оставить здесь, а через лес до хутора пойдем пешком. Там, – махнула она рукой в сторону леса, – подъездных путей нет.
Китаец тормознул «Массо» на опушке леса, вылез сам, помог даме. Перепелкин весело выпрыгнул на подмороженный снежный настил.
– Да тут, ребята, Северный полюс, – засмеялся он. – Мои снега, – фальшивя, запел он, – мое богатство-о-о… А в лесу, наверное, сейчас жутко, – пошутил он.
– Не более чем в городе, – усмехнулся Китаец.
Он приобнял Юлю, и они двинулись по тропинке. Перепелкин не отставал. Он что-то напевал себе под нос, скользя и все время обо что-то спотыкаясь. Тропинка была такой узкой, что хождение в обнимку оказалось невозможным после первых десяти метров. Юля пошла впереди. Малейшее отклонение в сторону грозило провалом в рыхлый сугроб. Растущая белесоватая луна выполняла роль фонаря и справлялась с ней, надо сказать, весьма неплохо. После десяти минут ходьбы они выбрались из леска и стали осторожно спускаться по крутому склону. Справа маячил красивый ровный холм. Он немного загораживал панораму округи. Китаец подумал, что днем, наверное, можно в полной мере насладиться открывавшимся отсюда видом. Сейчас же было видно только затопленное сумерками пространство, которое неуловимо для глаз где-то вдалеке сливалось с небом. Все же ему удавалось различать более темные и менее темные области, мутная мозаика которых, казалось, уходила в первозданный мрак. Внизу он заметил хутор, не больше десятка домов. Окна некоторых ярко светились.
В котловине, на дне гигантской чаши, образованной несколькими холмами, под толстым покровом льда и снега дремало озеро. Вокруг него лепились домики. Прямо над озером поднималась грязно-белая стена самого высокого холма, где мелькали рассеянные во мраке огоньки. С левой стороны, у подножия горы, на отшибе, поблескивая рыжеватым оконцем, на фоне бело-серой поверхности озера темнел маленький домик.
– Вон дом дяди Тимофея, – ткнула Юля пальцем во тьму.
Китаец снова стал придерживать ее на спуске. Ее кроссовки отчаянно скользили. Сам он постоянно проваливался в снег.
– Ну вы, ребята, даете, – хохотал скользящий, как корова на льду, Перепелкин, которого изрядно веселила эта неурочная прогулка, – видит бог, засиделись мы в городе. Ух, а воздух-то какой! «От Москвы до самых до окраин…» – наполнил он снежную немоту холмов своим задорным фальцетом.
По озеру идти до дома дяди Тимофея не рискнули. Обогнув эту законопаченную спящую воду, по узкой тропинке добрались до жилища «отшельника».
