Веня похолодел. Он так боялся, что его может увидеть кто-то из преподавателей, но чтобы это оказался Садюкин – такое могло привидеться только в самых страшных фантазиях. Однако все оказалось реальностью, и Кулапудов сейчас явно видел перед собой садюкинскую физиономию, ухмыляющуюся в предвкушении наказания нерадивого курсанта. Надо было что-то срочно придумывать, и Веня придумал. Правда, получилось не слишком правдоподобно, но молчание оказалось бы еще хуже.
– Я это… Я в туалет ходил, – запинаясь, признался Веня.
– Одетым по полной форме? – недоверчиво вскинул брови Садюкин.
И тут Веню понесло. Может, на его способности здраво мыслить сказалась бессонная ночь, может, это любовь к Зосе расслабила его всегда собранный мозг, но Веня принялся нести такую чушь, что даже у Садюкина глаза на лоб поползли.
– Понимаете, – понизив голос до шепота, доверительным тоном начал врать Веня, – это мой вечный крест и моя большая тайна. Обещайте, что никому не скажете.
– Посмотрим, – неопределенно ответил Фрол Петрович. – Рассказывайте, курсант Кулапудов.
– Дело в том, что у меня энурез, – последнее слово Веня произнес так тихо, что Садюкин, приложив к правому уху ладонь, чуть развернулся и переспросил:
– Чего?
– Недержание у меня. Ну, вы понимаете… – он стеснительно скосил глаза на свою ширинку и покраснел.
– Та-ак, – сложив руки на груди, протянул физрук. – И давно это у тебя?
– С детства, – не моргнув глазом, соврал курсант. – И главное, врачи сказали, что это неизлечимо.
– А как же ты с этим умудрился в школу милиции поступить? – теперь уже заинтересованно спросил Фрол Петрович. – Ты же медкомиссию проходил.
Веня понял, что где-то прокололся, значит, нужно изменить тактику.
– Дело в том, что мое заболевание хроническое. Но проявляется оно только при особо сильных нервных стрессах. Когда я медкомиссию проходил, то у меня было все нормально, вот, – высказался Кулапудов и замолчал, очень довольный собой.
– Это уже совсем интересно. И какой же у тебя сейчас стресс?
– Много, – тяжело вздохнул Веня. – Во-первых, начало учебного года, которое для любого курсанта всегда становится стрессом. Во-вторых, вчерашнее торжественное построение, ведь нам с Гангой выпала почетная обязанность находиться рядом со старшим лейтенантом Ворохватовым. Кстати, ваша речь, Фрол Петрович, была замечательной, – не преминул бросить он комплимент в адрес преподавателя.
– Спасибо, – несколько смутился Садюкин. – Это все?
