Сердце мое часто билось и я чувствовал, что весь дрожу.
– Нет.
– Ты сказал, что вернешься. И вернулся. Свистеть научился?
– Да.
– Это хорошо. Никогда не умел свистеть.
Он принюхался и кивнул.
– Приятно. Ты вырос. Больше жизни, больше опыта. Мне больше есть.
Я схватил Луизу, словно неподатливого зомби, и вытолкнул ее перед собой.
– Не ешь меня. Я не хочу умирать. Ешь ее. Она точно вкуснее меня. И на два месяца старше. Какая тебе разница?
Тролль молчал.
Он обнюхал Луизу снизу доверху: ноги, промежность, грудь, волосы.
И взглянул на меня.
– В ней нет вины, - сказал тролль. - А в тебе есть. Она не нужна мне. Мне нужен ты.
Я посмотрел из-под моста на свет звезд в ночи.
– Но я столько всего не сделал, - сказал я, скорее себе, чем троллю. - То есть… я еще… Ну, я ни разу не был с девушкой. И не был в Америке. Я еще…
Я запнулся.
– Я ничего не сделал. Пока еще…
Тролль молчал.
– Я могу придти еще раз. Когда буду старше.
Тролль молчал.
– Я вернусь. Честное слово.
– Вернешься? - спросила Луиза. - А куда ты собрался?
Я обернулся. Тролль исчез, а девушка, в которую, как мне раньше казалось, я был влюблен, стояла в тени под мостом.
– Пора домой, - сказал я ей. - Пошли.
Мы пошли домой, и по пути не сказали ни слова.
У нее был роман с ударником из панк-группы, в которой я играл, а потом, много позже, она вышла замуж еще за кого-то. Уже после ее замужества мы однажды встретились в поезде, и она спросила, помню ли я ту ночь.
Я ответил, что помню.
– Ты мне очень понравился той ночью, Джек, - сказала она. - Я думала, ты меня поцелуешь. Я думала, ты хочешь пригласить меня на свидание. Я бы согласилась. Если бы ты пригласил.
– Но я не пригласил.
– Нет, - сказала она. - Не пригласил.
Волосы у нее были коротко острижены. Это ей не шло.
Больше я ее не видел. Элегантная женщина с натянутой улыбкой не была девушкой, в которую я был влюблен, и мне было неловко с ней говорить.
Я переехал в Лондон, а потом, через несколько лет, переехал обратно, но городок, в который я вернулся, не был тем, который я помнил с детства: здесь не было полей, ферм, каменистых тропинок, и я уехал оттуда, как только смог, уехал в деревню еще миль на десять дальше по дороге.
Мы поселились - я уже женился, и наш малыш учился ходить - в старом здании, которое некогда, много лет назад, было вокзалом. Пути давно сняли, и пожилая пара, жившая напротив нас, разбила огород на том месте, где раньше лежали рельсы.
Я старел. Однажды я нашел у себя седой волос; в другой раз я услышал свой голос в записи и понял, что он в точности похож на голос отца.
