И это было правдой.
Они летели на маленьком самолете, потом на большом самолете, потом на самолете поменьше, на дирижабле, на воздушном шаре и на монгольфьере, потом пересели в поезд и, наконец, забрались во взятый напрокат джип.
Они пронеслись по улицам Каира в грохочущем джипе. Они проехали мимо старого рынка, потом свернули на третью по счету улицу (а если бы поехали дальше, остановились бы у сточной канавы, которая когда-то была арыком). Сам Мустафа Штрогейм сидел прямо на улице в древнем плетеном кресле. Все столики и столы стояли вдоль улицы, а улица была не сказать, чтобы слишком широкая.
– Друзья мои, добро пожаловать в мою каву, - воскликнул Мустафа Штрогейм. - «Кава» по-египетски означает «кафе» или «кофейня». Не желаете чаю? Или партию в домино?
– Мы желаем, чтобы нас провели в наши комнаты, - буркнул Джеки Ньюхаус.
– Только не я, - заявил Зебедия Т. Крокастль. - Я буду спать на улице. Погода нынче теплая, а вон та ступенька на взгляд очень удобная.
– Мне кофе, пожалуйста, - сказал Огастус Два-пера Маккой.
– Слушаюсь, господин.
– У вас есть вода? - спросил профессор Манделей.
– Кто это сказал? - удивился Мустафа Штрогейм. - Ах, это были вы, любезный серый человечек. Прошу прощения, ошибся. Мне сначала показалось, что вы чья-то тень.
– Мне принесите «шай соккар боста», - надменно сказала Вирджиния Бут, имея в виду стакан горячего чая на блюдце с кусочком сахара. - И я не прочь сыграть в нарды, если найдется достойный соперник. Нет в Каире таких игроков в нарды, кого я не обыграла бы - дайте только вспомнить правила.
Огастуса Два-пера Маккоя провели в его комнату. Профессора Манделея провели в его комнату. И Джеки Ньюхауса провели в его комнату. На это не потребовалось много времени - это была одна и та же комната. Позади нее была комната Вирджинии, а в третьей комнате жили Мустафа Штрогейм и его семейство.
– Что это вы пишете? - спросил Джеки Ньюхаус.
– Записки, анналы и протоколы Эпикурейского клуба, - ответил профессор Манделей. Он что-то вписывал в большую тетрадь в кожаной обложке маленькой черной ручкой.
– Я запротоколировал все наше путешествие, и описал все, что мы ели по дороге. И когда мы будем есть птицу-солнце, я буду продолжать писать, чтобы оставить для грядущих поколений подробные сведения обо всех оттенках ее вкуса и запаха, о каждой капле сока, о каждом волоконце мяса.
– А Крокастль рассказал, как именно он собирается готовить птицу-солнце? - спросил Джеки Ньюхаус.
