– Мы едем в Египет, - сказала она. - Я еще ни разу не была в Египте.
Потом она посмотрела на Зебедию и спросила:
– Тебе есть где переночевать?
Он коротко кашлянул, и кашель эхом отозвался в его старой груди.
– Староват я стал, чтобы спать в канавах да подворотнях, - заявил он. - Но гордость еще не потерял.
– Мог бы лечь у меня на диване, - предложила Вирджиния.
– Не то чтобы я не был благодарен за предложение, - ответил Зебедия, - но на автовокзале есть скамейка моего имени.
Он оттолкнулся спиной от стены и величественно побрел по улице прочь.
На автобусной станции действительно была такая скамейка. Зебедия подарил ее автовокзалу в приступе щедрости, и на ее спинке была укреплена маленькая латунная табличка с его именем. Зебедия Т. Крокастль не всегда был нищ. Иногда ему удавалось разбогатеть, но удержать полученное богатство ему никак не удавалось: стоило ему обзавестись деньгами, как он обнаруживал, что общество не терпит богачей, устраивающих посиделки под насыпью железной дороги или якшающихся с пропойцами в парке, и тогда он старался избавиться от привалившего ему счастья как можно быстрее. Богатство его, однако, не исчезало бесследно. То тут, то там попадались отдельные его кусочки, о которых Зебедия тут же забывал, а иногда он забывал даже, что ему не нравится быть богатым, и снова пытался ухватить удачу за хвост, и бывало, ему это удавалось.
Он не брился уже неделю, и в его семидневной щетине пробивалась белая, как снег, седина.
*
Они, то есть эпикурейцы, дождались нужного солнечного дня и отбыли в Египет. Их было пятеро, и Холлиберри Без-пера Маккой махала им вслед в аэропорту. Это был очень маленький аэропорт, где еще разрешали махать вслед улетающим самолетам.
– До свиданья, папа! - кричала Холлиберри Без-пера Маккой.
Огастус Два-пера Маккой махал ей в ответ, еще направляясь по взлетному полю к пропеллерному самолетику, на котором им предстояло совершить первый этап их путешествия.
– Мне кажется, - сказал Огастус Два-пера Маккой, - что я помню, хоть и весьма смутно, точно такой же день, только очень, очень давно, когда я был маленьким мальчиком, махал вслед уезжающим; что это был последний раз, когда я видел отца; и меня вдруг снова охватывают самые дурные предчувствия.
Он еще раз махнул рукой в сторону маленькой фигурки на другом конце летного поля, и та помахала ему в ответ.
– Ты тогда махал с не меньшим энтузиазмом, - кивнул Зебедия Т. Крокастль, - но в ней, мне кажется, больше уверенности в себе.
