Следующим шел профессор Манделей, сухонький, раздражительный, почти прозрачный, как призрак (возможно, он и был призраком; случались и более удивительные вещи). Он не пил ничего, кроме воды, а за столом вместо тарелок пользовался чайными блюдцами, на которых размещал порции, которых хватило бы и кукле. Для того, чтобы насладиться кулинарным искусством, однако, этого вполне достаточно, и за что бы ни принимался профессор Манделей, он всегда докапывался до сути дела.
Еще в клуб входила Вирджиния Бут, теоретик гастрономии и ресторанный критик, некогда первая красавица. С ходом времени она превратилась в величественную развалину, но находила в этом определенное удовольствие.
Джеки Ньюхаус, потомок (по левой линии) великого любовника, гурмана, скрипача и дуэлянта Джакомо Казановы, как и его недоброй памяти предок, разбил немало женских сердец и отведал немало кулинарных шедевров.
Напоследок остался Зебедия Т. Крокастль, единственный из эпикурейцев, который был нагло и явно нищ: на собрания клуба он являлся прямо из очередной подворотни, с початой бутылкой дешевого вина в бумажном пакете, небритый, без пальто, без шляпы, а нередко и без рубашки, но ел он с большим аппетитом, чем все остальные.
Речь держал Огастус Два-пера Маккой.
– Мы ели все, что можно есть, - сказала Огастус Два-пера Маккой, и в голосе его звучали сожаление и мимолетная скорбь.
– Мы пробовали мясо грифа, крота и мыши-крылана.
Манделей порылся в записной книжке.
– Гриф по вкусу был похож на тухлого фазана. Крот - на трупного слизня. Плодоядный крылан на удивление напоминал сладкое мясо морской свинки.
– Мы ели какапо, ай-ая и гигантскую панду.
– Ах, стейк из панды на гриле! - вздохнула Вирджиния Бут, у которой потекли слюнки от одного воспоминания.
– Мы пробовали и давно вымершие виды, - продолжал Огастус Два-пера Маккой. - Мы ели быстрозамороженного мамонта и гигантского ленивца из Патагонии.
– Жаль, что до мамонта мы добрались слишком поздно, - с сожалением промолвил Джеки Ньюхаус. - Понятно, почему эти волосатые слоны исчезли так быстро, стоило только людям их распробовать. Я человек тонкого вкуса, но мне хватило и одного кусочка, чтобы представить себе барбекю-соус в стиле Канзас-Сити, и как бы он подошел к мамонтовым ребрышкам, если бы они были свежие.
– Что ж такого в том, чтобы пролежать в морозилке пару тысяч лет? - заметил Зебедия Т. Крокастль и ухмыльнулся. Зубы у него, хоть и кривые, были острые и крепкие.
