Дверь в купе раскрылась, Цумэ скользнул внутрь.
— Это что за номер?
— Он с нами. Этот вундеркинд нас вычислил.
— Ненавижу детей, — варк нарочито облизнулся, меряя Антона взглядом. — Во всех смыслах ненавижу. Сколько нам его тащить?
— По крайней мере, пока не сойдем.
— У меня билет до Львова, — сказал Антон. Он мог продлить билет или купить новый — или несколько. И по параметрам он не попадал в сетку критериев, по которым шел поиск. Пока не попадал.
— Надо же! — картинно всплеснул руками Цумэ. — А почему не сразу до Пшемышля?
— Вы уверены, что продержитесь хотя бы до Львова? — спросил Антон.
— Я продержусь, — Цумэ оскалился и спустил темные очки на кончик носа. Глаза полыхнули красным, Антон вздрогнул.
— Вашему другу нужна медицинская помощь, — с нажимом сказал он. — А вы можете сорваться.
— Он мне не друг. Я ему просто обязан. Не бойся, не сорвусь.
Раненый сунул пистолет куда-то под сиденье.
— Ты понимаешь, что если его зацапают с нами, то уничтожат? — продолжал Цумэ.
— Если меня вообще зацапают, то отправят в Москву к матери, — сказал Антон. — Это то же самое. Она как вы.
Он не мог сказать про маму «варк», «вампир» или хотя бы «высокая госпожа». Всё ещё не мог.
— Она уже кого-то…? — спросил раненый.
Антон кивнул. Понял, что от него все еще ждут ответа, и сказал:
— Да. Брата, — что старшего, пояснять не стал.
Раненый опять прикрыл глаза.
— Попытка инициации?
Он что, мысли читает?
— Да.
— По лицензии?
Антон опять кивнул. Хотелось бы ему быть таким, как этот — спокойным, холодным и ровным даже в бегах, даже на грани смерти… Но сдержанность никогда не была его сильной чертой, а сейчас он что-то совсем разболтался.
— Я слышал… на Западной Украине и в Белоруссии есть… всякое. И христиане запрещенных конфессий, и не только. Хотел поехать, сказки пособирать, посмотреть. Но вы наверняка лучше меня знаете.
Цумэ расхохотался, раненый слабо улыбнулся.
— Пацан, ты в жизни так не ошибался. Я понятия не имею, куда мы бежим. Этот Ван Хельсинг велел мне купить билеты до Пшемышля. Доедем мы туда или нас возьмут ещё во Львове — неизвестно…
— Нас будут брать перед Львовом, — прошептал раненый. — А сойдем мы в Золочеве. Поэтому дайте мне поспать.
Поезд пожирал украинскую ночь. Миновали Тернополь — никто в купе не сунулся. Антон специально следил, не сядет ли в вагон кто посторонний. Никто не сел.
Цумэ прикрутил ручку громкости — гнусная попса сделалась тише, а потом и вовсе сменилась приличным сканди-роком. Антон вернулся к Мелвиллу, раненый, похоже, заснул. Только сейчас Антон понял, что не знает, как обращаться к своим спутникам, и что они тоже не спросили, как его зовут. Было это случайностью, или в подполье так надо — он не знал, поэтому не форсировал события.
