Сначала Тыниссон отказывался принять на себя «командование»: «Да ну, что я… – говорил он, – выберите Тоотса, он лучше сумеет», но когда ребята начали настаивать, он наконец дал свое согласие. Все было готово, вот-вот должен был начаться жаркий бой. Но один вояка все еще колебался – к какому лагерю ему примкнуть. Это был Тоотс. Он стоял между отрядами противников и растерянно поглядывал то в одну, то в другую сторону.
– Ну, Тоотс, иди сюда, что ты там еще смотришь, шею вытянул, – кричали ему снизу.
– А вы кто такие? – сурово спросил Тоотс.
– Русские, ясное дело. Иди, иди же к нам!
– К русским я не пойду. А те кто – там, наверху?
– Турки, турки… Ты что, дурень, разве не знаешь – это же Плевна.
Тоотс сморщил нос: ему не нравился ни один, ни другой лагерь. Будь это индейцы и кентукские ребята – тогда совсем другое дело, тогда у индейцев сразу прибавился бы еще один страшный противник, а то – русские и турки!
– Тоотсу хочется быть индейцем! – крикнули снизу.
– Да ну тебя, разве он захочет быть индейцем! – возразили с другой стороны. – Он же Кентукский Лев! Он ищет своих кентукских воинов. А ну-ка, держись, Кентукский Лев!
В этот же миг снежок, брошенный из турецкого лагеря, попал Тоотсу прямо в рот. Он как раз собирался что-то сказать, должно быть, хотел ответить на насмешки ребят, но жестокий комок снега, брошенный чьей-то еще более жестокой рукой, залепил ему рот. Он смог только произнести раза два: «Ох-ох!» —и стал откашливаться.
Зато теперь он твердо решил, куда ему идти: ком был брошен с турецкой стороны, значит, турки сами искали с ним стычки. Ну что ж? Они скоро отведают его железного кулака!
Бой начался. Со свистом пролетели первые ядра. Противники были еще довольно далеко друг от друга, так что большая часть снарядов пошла на ветер, но чем ближе «русское войско» подступало к крепости, тем яростнее становилась битва и снежки все точнее попадали в цель.
Тыниссона сначала довольно трудно было растормошить, но теперь он весь был охвачен воинственным пылом. Он как бешеный лез вверх по склону холма, словно и не замечая, что его оттуда забрасывают снежками.
Лаур искал глазами Тали в толпе наступающих. Арно был все еще рядом с Тыниссоном и тоже, видно, увлечен сражением. И все же далеко ему было до Тыниссона. Тот воевал с таким азартом, словно дело шло о его жизни, Арно же всякий раз, когда получал удар снежком, тихо улыбался. Когда наступающие взобрались на холм, Лаур очутился лицом к лицу с Арно.
