Он ничего не ответил и положил трубку. Я пожал плечами и снова набрал номер. Ждать ответа мне пришлось достаточно долго. После того как трубку взяли, я услышал:
– Ты, подонок, не лезь к моему брату, понял?!
– Извините, тут какая-то ошибка. Я не подонок и вашим братом интересуюсь только потому, что мне от него на днях пришла очень странная посылка и я за него беспокоюсь.
На том конце провода повисла долгая пауза. После этого голос зло спросил:
– Ты кто?
– Я – Ладыгин. Мы с вашим братом занимались боксом вместе, и тренер у нас был один – Юм Виктор Дмитриевич. И ваш брат дрался со мной на том соревновании, где ему так досталось от Брюнова. – Я выпаливал эти доказательства собственной лояльности с быстротой пулемета, боясь, что меня снова не дослушают.
Алексей снова молчал. Потом все-таки сказал:
– Хорошо, давайте с вами встретимся. В восемнадцать пятнадцать у метро «Пушкинская». Я буду в малиновом пуховике, – и он снова положил трубку.
Замечательно – все как в детективе!
Я двинулся к метро, по дороге обдумывая, что скажу первым делом Алексею при встрече. Войдя в полутемную арку, заметил идущих мне навстречу двоих мужчин. Они шли не торопясь, и их широкие плечи загораживали дорогу. Я замедлил шаги, надеясь пропустить их мимо и продолжить свой путь.
* * *
Дима проснулся от того, что его сильно качало, а над самым ухом раздавался страшный грохот. Он вскочил с постели, совершенно не понимая, что происходит и где он находится. Он долго осматривал прыгающие стены и раскачивающуюся лампу на длинном шнуре. В комнате, кроме него, никого не было, и Дима подумал, что это просто горячечный бред. Он повалился обратно на подушку и постарался проснуться по-настоящему и оказаться в своей общежитской комнатке.
Тут, скрипнув, открылась дверь, и на пороге появился человек в оранжевом жилете, надетом поверх засаленного ватника. И тогда Дима все вспомнил. Он устало улыбнулся и проговорил:
– Доброе утро, дядь Митяй!
– Какое утро! Уж вечер, голубь мой! – смеясь, отозвался тот, снимая рукавицы. – Продрых чуть не сутки без задних ног – где ж тебя так уносило, а?
– Как сутки? – Красников поднялся и посмотрел в окно. Розовое солнце уже коснулось краем горизонта, а в ясном морозном небе загорались бледные звезды.
Дима попытался вскочить на ноги, но у него закружилась голова, подкосились ноги, и он снова бухнулся на постель.
– Лежи уж, – проворчал стрелочник, стаскивая с себя валенки. – Приболел ты малость, как я погляжу. Отлежись слегка и снова ступай, куда шел. Или мамка тебя дожидается?
