Лопатников тяжело вздохнул. Он уже так привык к жизни на прииске, что ему и в голову не приходило, что можно к лешачьей бабушке повыгонять всю полууголовную сволочь, которая там работает, и нанять нормальных людей. Впрочем, с другой стороны, он прекрасно понимал, что нормальным и платить придется по-другому. У тех же, кто пашет на прииске, сейчас в большинстве своем просто другого выхода нет – больше половины таких, кого уже и уголовный мир приговорил, и менты с фонарями ищут. Вот и пашут за одну жратву. Кроме того, Лопатников за время работы начальником зоны привык к неограниченной власти над людьми. Такая власть у него сейчас на прииске была – в случае чего он мог провинившегося хоть пристрелить – никто его искать не будет. Пару раз, кстати говоря, Лопатников именно так и поступал. А пару раз и не так – невезучие рабочие умирали куда более паршивой смертью.
А если работать по-нормальному, то и власти такой не будет. Однако все эти соображения Лопатников наружу обычно не выпускал, предпочитая просто сетовать на судьбу и жалеть себя, любимого.
Миновав небольшой бассейн, Лопатников поднялся на крыльцо дома, украшенное прихотливой резьбой по дереву. Мастера, который ее делал, пришлось в свое время на три дня брать с одной из зон за ящик вина. Да и то – так дешево это обошлось только потому, что начальник той зоны был старым знакомым. О том, что такие «обмены» здорово напоминают самую натуральную работорговлю, Лопатников никогда не задумывался. Когда он сам был начальником лагеря, ему тоже неоднократно доводилось так поступать, и он привык к этому порядку вещей как к чему-то совершенно естественному.
Боль в спине тем временем немного поутихла, и настроение Лопатникова стало улучшаться. Открыв дверь, он сразу же увидел идущего ему навстречу брата.
– А, ты сам возвращаешься, Димка. А я уже за тобой идти хотел, – сказал Алексей Лопатников, старательно изображая на лице радость. – Пойдем поедим, все уже готово.
Дмитрий тепло улыбнулся и кивнул. Ему не приходилось напряженно изображать радость – младшего брата он действительно любил. Да и прогулка перед едой все же пошла ему на пользу – появился аппетит.
Братья прошли в столовую, сели за стол и принялись за еду. А еда была хороша – густые, жирные щи, овощное рагу с мясом, плов, штук пять разных салатов, фаршированные чем-то уже совершенно невообразимым, яблоки и еще целая куча разных блюд – повар, нанятый Лопатниковым-младшим, полностью оправдывал свою зарплату. А платили ему две штуки зеленых в месяц.
