Он был воспитателем.
Воспитывал нас.
Обращаясь к мужчинам, он добавлял: "ебеньть", а к женщинам - "едремьть".
А у себя в кабинете он сморкался в ящик стола (после чего сейчас же харкал, и все это падало туда с замечательным стуком). "Петровский! - говорил он, выдвигая специально для этого подготовленный пустой ящик. - Тьфу! Хррр-хва!"
А перед строем он говорил: "Наши Вооруженные Силы! (харчок) Должны! (плевчок)".
И еще он говорил: "Наш священный долг!" (тьфу!)
Но потом с ним что-то случилось. Может быть, начало какого-то перерождения, потому что во время смотра казармы он сначала было высморкался на пол, а потом долго оглядывался, об чего бы руки вытереть.
Нашел взглядом личное полотенце и только потянулся к нему, как тут его и поразило.
Так остался с протянутыми руками, но потом в себя пришел и вытерся.
О занавеску.
Я тут в лоб недавно получил. Козленкова домой вел, а перед самой дверью в парадное он вдруг глаза закатывает, цепляется за меня, ползет по мне вверх и говорит: "Пятый этаж, дверь семьдесят!" - пришлось тащить его на себе. Звоню в дверь - открывает жена. Я такую женщину вообще никогда не видел. Рост - два метра, руки - как у вратаря. Я начал смотреть на нее с живота, а закончил вершиной головы, и на это у меня ушла уйма времени.
А она увидела своего урода у меня в руках, молча протянула руку и его у меня отняла, а потом так же молча свободной рукой закатила мне в лоб, и я, молча, упал.
Хуй знает что такое.
А еще говорят, что подводники всегда друг дружку разыгрывают. На это я говорю, что подводники никого не разыгрывают. Просто они так живут. Придумывают еще одну параллельную жизнь и в нее играют.
Потому что, если играть только в одну эту жизнь, - рано или поздно трогаться. А так - еще одна - и отпускает.
Вот пришла дизелюха в Польшу, а там как раз "Солидарность" активизировалась, и на улице, чтоб не побили, русским вообще появляться не рекомендуется. Рожу жалко.
А Боря был "ботаником". А "ботаником" на дизелях называют круглых отличников после училища, и называют их так потому, что круглый отличник на флоте все равно не жилец.
Он вообще не там летает, а если и летает, то у него совсем другие крылья.
На пирс привезли продукты. Сгружают. На мостике Боря и Славка Тырин - но это электрик и такая оторва, что при нем лучше свой рот не открывать.
А Боря открыл.
Там на пирсе груда лежит и сверху масло в пачках, перепоясанное красивыми бумажками.
– Что это, - спросил Боря.
