— Отстань!.. — Зрачки маленьких бесцветных глазок в обрамлении рыжих ресниц выглядели на белом веснушчатом лице пулевыми пробоинами в мишени. — Отстань, говорю!..
Начальник охраны мазнул взглядом по куртке, оттопыривающейся на животе, там, где за опояску брюк, как он знал, был засунут пистолет, и медленно разжал пальцы.
— Что произошло-то?
— А вон…
Парень мотнул головой куда-то за спины товарищей, и те нехотя расступились.
Поверженный памятник лежал почти там же, где и вчерашний, выглядел примерно так же, только из-под смятой металлической туши теперь расплывалась темная лужа, частью уже успевшая впитаться в щели брусчатки. Да из рваного пролома на месте отсутствующей бронзовой конечности свешивалась чья-то рука, неестественно вывернутая в суставе.
— Ганс? — шепотом, косясь на индифферентного шефа, сгорбившегося на заднем сиденье автомобиля, осведомился Малюта.
— Он… По часам на руке опознали…
* * *
— Я не знаю, как это все получилось, — Холодный несчетный раз мерил шагами из угла в угол шалаевскую спальню, поскольку «совет» длился давно. — Я ни в чудеса, ни в мистику разную не верю… Я даже фантастику в детстве не любил читать! — с вызовом остановился он напротив Малюты, который сидел, уронив огромные руки на колени.
— А это как раз зря… — донесся из угла ехидный, как всегда, голос Лодзнера. — Хорошо, знаете ли, мозг развивает…
— Заткнись, Моисеич! — простонал шеф, простершийся на своем роскошном ложе, будто умирающий римский император в окружении слуг. — Не до твоих прикольцев… Продолжай, Миха…
Все условности были забыты. Генералы «Гишпании» вновь стали теми «фартовыми пацанами», какими начинали в середине восьмидесятых. Без чинов и званий…
— Может, и не обошлось без мистики, конечно. Как иначе живого человека в бронзовую куклу закатать, чтобы ни шва, ни разъема… Но пусть в этом попы разбираются, это им по должности положено. Или фантасты те же.
— Ты-то чего предлагаешь?
— Валить нужно отсюда, вот и все! Прямо поутру и валить! Чего ждать? Гори он синим пламенем, этот Тёйфелькирхен…
Холодный остановился на полушаге с поднятой ногой:
— Так, может, он поэтому так называется?..
— Между прочим, это твоя идея.
— Ну моя, моя… Каюсь! Но не подыхать же нам тут из-за всего этого?..
— Мэра кончать нужно, — заявил вдруг Малюта, не поднимая взгляда.
— Почему? Он-то здесь при чем?
— Нужно кончать, — упрямо повторил боевик. — Не знаю, как и каким боком, но это его рук дело. Чую…
— Ладно, — буркнул шеф с постели. — Поутру и отчалим. А с Мельником этим потом разберемся.
