– И вовсе я не ругала! Просто – не понимаю ничего в таком искусстве. Я, знаете ли, воспитывалась на репертуаре Александринки. Кстати, вы были на премьере "Романтиков"?
– Не пришлось, к сожалению.
– Жаль. Было просто изумительно! Вызывали автора уже после второго действия. Мережковский был такой счастливый… Ой, Ники, – она взяла Ракелова под руку, – пойдемте скорее в зал, перерыв заканчивается, сейчас будет самое интересное.
– Между прочим, – щебетала она, пробираясь между рядами, – я тоже иногда пишу стихи. Говорят, весьма недурно.
Они сели на свои места. Зал был уже почти полон.
– Я просто уверен, что не дурно, а очень хорошо пишете! Кстати, – Ракелов, наклонившись к Ирине, указал на темноволосого мужчину с тонкими чертами лица, беседующего в проходе с Мейерхольдом, – хотите познакомлю?
– Вы знакомы с Михаилом Кузминым? – изумилась Ирина. – Быть не может! Я, знаете ли, его страстная поклонница! Очень часто в памяти всплывают какие-то его строки, и обязательно, как я в детстве говорила, "впопад". К примеру, помните его "Что случается, то свято"? Как же это верно! Именно так надобно принимать все, что преподносит нам жизнь. У него замечательный слог, и сам он такой чистый, как горный хрусталь. Ну а вы, Ники, вам-то что нравится у Кузмина? – спросила она с улыбкой. – Можете вспомнить хоть одну его строчку? Ну-ка, ну-ка? Вот сейчас и проверим, какой вы на деле любитель поэзии.
Ракелов с полуулыбкой укоризненно покачал головой.
– Ах, Ирэн, похоже, вы испытание мне решили устроить. Ну что ж, извольте. – Мгновенно посерьезнев, он потер переносицу и прочитал вполголоса:
В игольчатом сверканьи
Занеженных зеркал -
Нездешнее исканье
И демонский оскал…
– Это – мое самое любимое… – Помолчал мгновение. – Что ж, убедил я вас?
– Ну, хорошо. – Ирина одобрительно взглянула на него. – Сдаюсь. Можете считать, убедили. Хотя, сказать по правде, в этих стихах мне не все понятно.
– Мне представляется, что смысл этих строк… – начал было пояснять Ракелов.
– Бог мой, Ники, не вздумаете ли вы мне объяснять? Стихи нельзя препарировать, как лягушку! – с жаром воскликнула она. Ракелов растерянно замолк. – А с Кузминым, если честно, познакомиться очень хочу! И потому, – Ирина весело взглянула на Николая Сергеевича, – не стану!
На его лице замер немой вопрос.
– Да, да, не стану, потому что очень люблю его. Вдруг, не дай Бог… Знаете, Ники, нам, женщинам, – важно произнесла она, – иногда достаточно какой-то мелочи – одного неловкого слова, снисходительного взгляда, банального прыща на носу или неприятного запаха, чеснока например, чтобы разрушить чувство к кумиру, которое строилось годами и казалось незыблемым…
