Блессинг с победоносным видом посмотрел на всех.
– Ну и как? – спросил он. На некоторое время в комнате воца рилась напряженная тишина.
– Что «ну и как»? – спросил наконец Левенгерц. – Разве это не благородное патриотическое письмо?
– Это свинство, – заявил Блессинг. – Сарказмом от этого письма несет за целый километр.
– Какой сарказм? – спросил Реденбахер. – Вы улавливаете здесь какой-нибудь сарказм? – спросил он Штаркхофа.
– Манера писать и стиль могут вводить в заблуждение, – заметил Штаркхоф.
Блессинг снова посмотрел на письмо.
– По-моему, – вмешался майор Реденбахер, – было бы лучше, если бы вы сообщили, какими другими уликами вы располагаете.
– Похищенный документ вчера и позавчера вечером был в прикроватном шкафчике Гиммеля, – опять начал Блессинг. – Мне донесли об этом наши люди. При всем уважении к вам, герр майор, я прошу разрешения арестовать шпиона Гиммеля и заключить его в военную тюрьму в Гааге, где против него будет подготовлено дело.
– Будет подготовлено? – возмущенно повторил Реденбахер. – Мы живем в национал-социалистской Германии в тысяча девятьсот сорок третьем году, Блессинг, а не в какой-нибудь маленькой, ничего не значащей республике! Мы действуем по правилам и законам, а не в соответствии с какими-то туманными предположениями и догадками. Если вы хотите взять из моей, находящейся на передовой линии, части одного из наиболее опытных летчиков, то должны представить более веские доказательства!
– При всем уважении к вам, герр майор, борьба с коммунистическими шпионами и предателями – это тоже передовая линия. Ваш долг состоит в том, чтобы разрешить мне арестовать Гиммеля и направить его в тюрьму, где ему и следует быть.
– Я вовсе не нуждаюсь в ваших напоминаниях о моем долге, Блессинг, – сказал Реденбахер. – А что касается борьбы с коммунистами, то я участвовал в ней на улицах Эссена еще тогда, когда вы под стол пешком ходили.
– Вы отказываетесь выдать преступника? – спросил Блессинг.
– Нет-нет-нет! – вмешался Штаркхоф. – Герр майор выразил свое отношение к этому вопросу весьма ясно, Блессинг. И по-моему, весьма обоснованное отношение. Он рекомендует вам собрать более веские доказательства и тщательно обосновать ваши предположения, с чем я совершенно согласен. В настоящий момент я действительно не могу поддержать вас, Блессинг. По-моему, вам лучше оставить этого Гиммеля под наблюдением командира и попросить не выпускать его за пределы базы.
Штаркхоф выбрал для своих слов наиболее подходящий момент, ибо Блессингу потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что его перехитрили.
