– Ну и что с того?
– Я хочу написать статью. Сенсационную статью «Разгадка через десятилетия». Если вы расскажете мне все подробности преступления, я поделюсь с вами гонораром.
– Сколько вы дадите? – Пятьсот злотых.
– Мало.
– Восемьсот.
– Мало.
– Тысячу злотых, и вы разрешите нашей газете вас сфотографировать.
Старик задумался.
– Ладно, – сказал он, – но пятьсот злотых вы даете сразу.
– Идет… – согласился Генрик и достал бумажник. – Но с условием, что фотографий будет несколько.
– Хоть миллион, – старик спрятал деньги в карман. – Вы не возражаете, если я сначала приготовлю себе поесть, а уж потом расскажу?.. В мои годы приходится заботиться о своем здоровье. Последнее время я себя неважно чувствую и плохо сплю. А снотворное действует на сердце…
Он зажег газ и поставил сковородку на огонь. Нарезая ветчину, Бромберг произнес:
– Я уверен, попадись эта трость полиции двадцать лет назад, не миновать мне виселицы. – Внезапно он поднял голову: – А откуда у вас эта трость? Каким образом она привела вас ко мне?
– Один субъект в 1903 году подарил ее адвокату Кохеру, ставшему впоследствии вашим тестем. А поскольку вы прихрамываете…
– Это у меня еще с малолетства, я перенес детский паралич. – …я догадался, что Кохер подарил ее вам.
– Собственно, не совсем так. Моя жена была единственной наследницей адвоката, все его вещи перешли ко мне. На трость я обратил внимание сразу, как только увидел ее. Довольно быстро догадался о существовании штыка. Тросточка долго лежала на чердаке, я ею не пользовался: она чересчур элегантна, такую вещь можно носить для фасона, не больше. Я вспомнил о ее существовании только после знакомства с Зазой.
– Зачем вы убили Порембскую?
– Вы спрашиваете, зачем я ее убил? Одну минуточку, ветчина уже поджарилась, сейчас сделаю яичницу. Надеюсь, яйцо не тухлое. В магазине всегда всучат черт знает что. Вот о таких безобразиях газеты почему-то не пишут.
– Зачем вы убили ее?
Генрик чувствовал, как в нем закипает злость.
– Что вы так жалеете эту Зазу? Бессердечная, дрянная баба. Я познакомился с ней в 1927 году, во время ее первых гастролей в Лодзи. Она мне понравилась, я написал ей записку, мы встретились. Я был тогда богат, очень богат. Она пришла ко мне домой. Только один-единственный раз: больше не захотела видеть меня. А я совсем потерял голову. Как я унижался перед ней, умолял, уговаривал! Обещал жениться на ней. Она смеялась надо мной. Я думал, что с ума сойду от горя.
Яичница была готова. Бромберг снял сковородку с огня и стал терпеливо ждать, пока еда немного остынет.
