Старушка стала рассуждать вслух:
– Я не видела такой солонки среди вещей брата. Может, он ее уже продал? О серебряном ноже я тоже ничего не знаю.
Скажинский печально покачал лысой головой. А старушка, знавшая коллекционеров, догадалась, какое разочарование постигло пана Скажинского, и засеменила в другую комнату.
– Я загляну в записную книжку и скажу вам, кому брат продал солонку и серебряный нож, – утешала она своего гостя. – Может быть, вам уступят…
Через минуту вернулась, листая календарь.
– Это последние сделки моего брата. «Золоченая солонка. Продана пану Гневковскому». А серебряный нож приобрел какой-то пан Игрек.
– Пана Гневковского я знаю! – радостно вскричал Скажинский и с благодарностью поцеловал старушке руку. – Готов дать хоть триста злотых отступного! Очень она под стать моему кубку.
Когда он ушел, Генрик шепнул старушке:
– Бутылло умер. В одиннадцать ночи его убили ударом штыка. В собственном доме.
Старушка часто-часто заморгала, точно это известие никак не могло дойти до ее сознания.
– Его убили? – переспросила она шепотом. – Наверное, так же, как и моего брата.
– Я вчера разговаривал с начальником следственного отдела майором Бучеком: он придерживается мнения, что смерть магистра Рикерта не внушает никаких подозрений. Полагаю, что после убийства Бутылло ему придется пересмотреть свою версию. Я не сомневаюсь, что эти два происшествия связаны между собой.
– Вчера вечером Бутылло был у меня, – сказала старушка.
– Вчера вечером? – воскликнул изумленный Генрик. – В котором часу?
– Пяти еще не было.
– Это очень важно. Что он от вас хотел?
– Пан Бутылло узнал, что нашлись записи моего брата. Попросил разрешения ознакомиться с ними.
– А он не сказал, что именно ему было нужно?
– Я не спрашивала. Он был в очень близких отношениях с моим братом, они вели дела совместно, и мне подумалось, что он интересуется какой-то старой сделкой. Брат почти никогда не делился со мной своими делами, и я не захотела выспрашивать Бутылло. Решила, что он имеет право заглянуть в заметки. Может, неправильно поступила?
– Не знаю.
– Дала ему календарик. Он только взглянул на него и сразу вернул мне.
– Как так?
– А так. Открыл календарик, перевернул страничку и, видно, сразу нашел, что искал. Через минуту попрощался и вышел.
– Вы не заметили, какая это была страничка?
– Где там, у меня и мысли такой не было! Тем более что он буквально через секунду отдал мне календарь.
– Гм… – Генрик начал размышлять вслух. – То, что вы сейчас сказали, несколько изменяет мой взгляд на случившееся. Вчера около четырех я был у Бутылло и разговаривал о моей трости. Сразу после разговора со мной Бутылло на машине уехал в Лодзь. Я думал, что отъезд связан с тросточкой. Теперь мне понятно, зачем он появился у вас. Услышав от меня, что вы нашли деловые записки вашего брата, он помчался в Лодзь, полагая найти нужные ему сведения. Да-да, теперь все становится на свои места. Я догадался, почему Бутылло выдавал себя за магистра Рикерта.
