Мы уходим вверх по долине Иньяли прямо на запад. Дно долины занято то галечниками, то обширными тарынами, то лесами или лугами с обильной голубикой.
С первого же дня выясняется, что лошади далеко не те, что прежде. Карька и Пегашка падают на всех бадаранах, и их приходится развьючивать и поднимать.
Каждый день я отмечаю в журнале: "Лошадь № 1 сильно захромала и с трудом дошла до стоянки", "Лошадь № 5
сильно захромала и освобождена от груза". Что-то будет! Подков нет и "заводных" (запасных) лошадей — также.
18 августа. Долина Иньяли разделяется на две, с юга подходит большой приток Силяп. За ним, южнее, тянется громадная гранитная Силяпская цепь со снегом. Между Силяпом и Иньяли на стрелке — огромная изолированная вершина под сплошной шапкой снега. Это группа Чен — самая высо кая гора в этой части хребта. Длинные языки снега спускаются с нее в узкие ущелья, загроможденные моренами. Мичика рассказывает, что раз он в погоне за горными бара нами поднимался на Чен, шел туда целые сутки, дошел до снега. Видел в ущельях ледники — поэтому гора и названа Чен (чен — лед в углах юрты, скапливающийся зимой под нарами).
20 августа из узкой долины нижнего течения Иньяли мы пе реходим в громадное расширение ее верховьев. Всю эту кот ловину наполняли когда-то ледники: одни спускались с Чена, другие — с северных и западных гор и сливались в узкой до лине Иньяли.
Два следующих дня мы идем на восток по моренам северного края долины, все время в виду Чена — от него никак не уйдешь. Бесконечные холмы морен занимают все подножие горного склона и поднимаются до высоты в 400 метров над дном долины; следовательно, толщина ледника была здесь не меньше 400 метров.
Каждый день я отстаю, осматривая утесы, и потом нахожу дорогу по следам. Теперь тропа через Верхоянский хребет кажется мне трактом, так как здешняя тропа не более чем след. На моренах еще хуже — камни, сухой мох, и копыта лошадей не оставляют следа; но я приобрел большой опыт, а кроме того, мой белый конь — настоящий следопыт. Когда мне нужно вести геологические наблюдения и некогда вы сматривать следы, конь сам находит дорогу, даже на море нах. Почти всегда он безошибочно решает, куда итти, и редко приходится его направлять.
22 августа достигаем прекрасных зеленых лугов в вер ховьях Иньяли. Лес растет только по краю долины, редкий и кривой; недалеко уже граница леса.
Несколько лошадей в ужасном состоянии: они ходят на трех ногах, поджав заднюю, сбитую. Ясно, что не только до Чыбагалаха, но даже через перевал, который предстоит нам завтра, они не пройдут. Единственное средство — оставить здесь часть груза и наиболее слабых лошадей. К нашему воз вращению они могут поправиться.
