Голоса толпы, там, за стенами дворца, звучали все громче. Де Сюрси и его люди говорили во имя короля, угрожали ему гневом коронованного скелета, властвующего над скелетами. Было время, когда он склонялся перед последним Валуа… Как о давно забытом прошлом он вспомнил об интригах Гиза, о гугенотах, о Генрихе Наваррском. Вереницы теней… И он раздельно, не повышая голоса, произнес: — Скажи своему королю, что я свободный человек, виконт!
Теперь голоса слышались совсем ясно. Но они неслись не снизу, с площади, а откуда-то из-под крыши, и Тристан, повернувшись всем телом, протянул руки к тому месту, откуда они доносились. Что-то вроде огромного века вдруг дрогнуло, воздух просиял и потемнел, словно солнце взошло и зашло с нещданной на земле быстротой, с оглушительным свистом. И он очутился на площади.
Но это была не дворцовая площадь. Все здесь казалось огромным, и Тристана охватило необоримое головокружение. Он закрыл лицо ладонями и почувствовал себя таким тяжелым, словно бы на него навьючили все тяжести, принесенные наемниками. И тут же вспомнил, каким легким казался он себе минуту тому назад. Удивленный, он раздвинул пальцы и огляделся.
И снова его охватило мучительное головокружение при виде домов вокруг площади — высоких зданий, для которых он тщетно подыскивал в памяти какоенибудь подходящее определение, ибо ему в голову приходило одно-единственное: «пушистые». Пушистые здания. Это было нагромождение излишеств, сочетание самых разных форм, словно бы строители старались натолкать в ограниченное пространство как можно больше предметов. Хотя пространство казалось огромным… Это странное нагромождение объемов, никогда не виданных, никогда не подозреваемых, эта мешанина, которая — каждый раз, как он поворачивал голову — казалось, начинала двигаться, перемешиваясь и рождая новые сочетания, столь же странные и необычные, это казалось бы хаотическое сопряжение форм и рождало ощущение головокружения. И все же какой-то странный порядок вносил гармонию в анархию объемов — это он понимал, и это было не менее волнующим.
Оглушенный, он попробовал сосредоточиться, переведя взгляд вверх, но ему показалось, что сама площадь нагнулась, он увидел обрыв, раскрывшийся прямо у него под ногами, и упал, ударившись о что-то твердое, находившееся гораздо ближе, чем ему казалось. И все потемнело.
Он открыл глаза и увидел над собой потолок. Поняв, что лежит на спине, он зажмурился, пытаясь предупредить головокружение. Потолок самым невероятным образом двигался над ним неравномерными частями.
