– Надо думать, – ответил Хенрик.
– Пробовали?
– Я выполнял в подпольной организации все, что мне приказывали.
Прилизанный спросил:
– У вас провалы были?
– Нет.
– Вас посадили ни за что? За что вас загребли?
– Я попался во время обычной облавы.
Уполномоченный выдвинул из инкрустированного секретера ящик и достал пистолет с запасным магазином.
– Это для вас, – сказал он, вручая оружие Хенрику. – Разрешение выпишет пан Мелецкий.
Хенрик взвесил пистолет на ладони. «Вальтер». «У меня когда-то был такой. Эти амурчики на потолке, сразу хочется отбить им кончики носов. Уполномоченный следит за мной, думает, что я начну в них палить». Хенрик спрятал пистолет в карман. Уполномоченный продолжал:
– Надеюсь, применять его вам не придется.
– Надеюсь.
– Мне кажется, что вы любите играть с пистолетом?
– Нет, не люблю. А как насчет аванса?
– Все устроит доктор Мелецкий. Он вас принимает, он вас увольняет, ему вы подчиняетесь дисциплинарно.
«Шеф», – вспомнил Хенрик.
– Выступаете завтра на рассвете, – сказал уполномоченный. – В течение суток жду сообщения, в порядке ли санаторное оборудование и могу ли я двинуть переселенцев со станции.
– Так точно, – подтвердил Мелецкий. – Будет исполнено. Это все, товарищ уполномоченный?
– У меня еще кое-что, – сказал уполномоченный.
Он встал на колени и начал возиться с нижним ящиком секретера. Когда он его выдвинул, все увидели бутылку вина.
– Рейнское, – сказал шеф и передал ее худому верзиле: – Ну-ка, Смулка.
Смулка открывал, а его коллега, светловолосый юноша в очках, подозрительно смотрел на бутылку.
– А если оно отравлено? – забеспокоился он.
– Не отравлено, – заверил уполномоченный.
– Вам так кажется, но немцы в самом деле могли оставить отравленные напитки.
– Вашу порцию выпью я, – предложил Хенрик.
– Надо бы дать попробовать какой-нибудь собаке. Во всяком случае, не пить залпом. Рудловский, – представился он. – Очень приятно познакомиться.
Нашлись две хрустальные рюмки, старинный кубок, крышка от солдатского котелка, стакан и керамическая вазочка. Уполномоченный произнес речь:
– Один за всех, все за одного. Желаю вам много брюк и материальных благ, конечно, в рамках разумного. Для меня какую-нибудь хорошую рубашку, размер воротничка тридцать семь. Самое главное – сохранить оставленное имущество. На станции ждут люди! И раненые, не забывайте о раненых. За ваши успехи, панове!
– За свободу, товарищ уполномоченный, – сказал Мелецкий. – За цветущее будущее нашей родины.
