Князья внесли раку с мощами в храм и открыли ее.
Владимир видел, как колебался митрополит Георгий, как неуверен был его взгляд и как потом, видно, решился он не противиться всеобщему воодушевлению, не вызывать к себе народную неприязнь; напротив, решил разом создать себе доброе имя ревнителя русского православия, рухнул ниц, распростер руки по каменным плитам.
Затем шествие вернулось в Киев; князья вынесли каменную раку Глеба, уложили ее в погребальные сани и проволокли их вместе с дружинниками за веревки до Вышгорода. Отпев литургию, братья с другими князьями и боярами, весь высший клир собрались на обед в старом Ярославовом дворце. Теперь все это, не как прежде, было для Владимира не в диковину: вот сидят - каждый род враждебный другому роду, ненавидят друг друга, зави-;: дуют, готовятся к борьбе за главный стол - киевский, расставляют но другим столам своих родственников и сторонников, ищут союзников в иноземных странах. А за оконцами дворца на площади за большими столами, уставленными в изобилии ествой и питьем, шумит киевский люд, радуется единству Руси, миру и братству князей.
Через несколько дней, когда затих Киев после радостей и гульбы, князья вместе со своими боярами собрались в Вышгородском загородном великокняжеском дворце. Кроме трех братьев Ярославичей, здесь были их старшие сыновья, видные бояре. Составляли новую «Правду» бояре и воеводы Изяслава Коснячко, вернувшийся после мятежа 1068 года с князем в Киев Перенег, Микифор, Чюдин - наместник Изяслава в Вышгороде и вышгородский старейшина Микула.
Статью за статьей обсуждали Яросланичи повый ус
тав Русской земли, и Владимир узнавал, сколько выгоды
для сильных мира со го вложили в новый свод законов его
дядин, отец в их советники. Он сам вспоминал тот страх
и шш.шисть, которые вызвала у него разъяренная толпа..
пород окнами Ярославова дворца, растерянность князей
и бояр, их заячий бег в Берестов, а оттуда врассыпную, в
разные стороны, он вспомнил грозные чащобы ростов
ской земли с неистовыми волхвами. Да, только силой и
страхом можно было держать в повиновении всех этих
смердов, ремесленников, рядовичей, закупов, холопов,
хотя оп и полагал, что в тяжкие дпи смятения князья •
могли бы проявить больше хитрости и сметки и не дово
дить простой люд до исступления.
Вот они, статьи новой «Правды»: «Если убьют огнищанина в обиду, то платить за пего 80 гривен…)), «Если убыот огнищанина в разбое…», «Если убьют огнищашгаа у клети, или у коня, или у говяда, или у коровьей татьбы…», «За княжеского тиуна - 80 гриаен…», «А за княжеского сельского старосту и за ратайиого - 12 гривен…» Все было расписано в «Правде» Ярославичей - сколько брать с людей за покражи княжеского имения, скота и птицы, за нарушение бортей, за перетес лесных угодий и переорание полевой межи.
