Никита Хрущев сделал самое страшное, что только можно сделать с Советской Россией: он низвел понятие советского человека как "строителя коммунизма" до уровня человека-скота. Выдвинув подхваченный постсталинским аппаратом лозунг "догоним и перегоним Америку по производству мяса, молока и яиц", — Хрущев поставил животные потребности превыше потребностей собственно человеческих, потребностей идеальных. И тем самым "трехмерного" советского человека, каковым тот был в Сталинское время, превратил в "двухмерного", выдернув из него сверхсознание. Именно Хрущев превратил СССР в фабрику производства человеко-зверей, людей без идеалов, людей не творцов, а — безответственных потребителей. Даже заявив, что "нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме", Хрущев понимал коммунизм, как время, когда сытно кушается и сладко спится… То есть это время рая на земле, но рая — для скота. Но такое время не могло наступить в принципе, ибо Человек-Зверь не ведает сытости (еды, одежды, жилища и, главное, денег — мало не бывает). Он стал относиться к Советской Системе (Советскому Союзу), как к среде, к которой нужно пристроиться и урывать от неё лакомые куски. Советский Союз был сожран до костей такими Человеко-Зверьми, получившими во время перестройки меткое прозвище — "совки". Главный принцип "совка" — поменьше работать и побольше получать. "Совки" хвастались друг перед другом: "у меня шикарная работа: ничего не делаю, а получаю прилично…" Так что отказ Хрущева от репрессий обернулся и отказом от человеческой жизни в пользу жизни звериной. Оттепель оказалось теплом тления, теплом от начавшегося тотального загнивания.
Во время так называемого застоя (эпоху развитого социализма) от сталинской творческой артели России, созидающей самою себя, практически ничего не осталось. Она распалась, а вместе с нею распался и народ. Русский этнос перестал существовать. Стремительно дичая, он стал распадаться, превращаясь в отдельные стада и стаи. В огромную стаю превратился и бывший (обезглавленный) сталинский аппарат, именуемый номенклатурой. Внутренние взаимоотношения в нём стали напоминать отношения в прайде с ярко выраженной иерархией. Партийная верхушка КПСС выродилась в новых господ со спецпривилегиями. Ради этих привилегий власти и, главное, возможности сделать карьеру, в КПСС ринулись люди двухмерные. Коммунистическая идея (построение "светлого будущего") была для них уже изначально фикцией, чем-то вроде форменной одежды. Поскольку никакое животное не живет будущем, а исключительно настоящим. И главное (что обернулось трагедией для СССР и русского этноса) — не преобразовывает настоящее, а приспосабливается к нему, чтобы урывать лакомые куски именно сегодня…
