И вот мы встретились с Евгением Нефёдовым для беседы.
Савва Ямщиков
Савва Ямщиков. Женя, все мои встречи, все мои беседы с созидающими сводятся к двум обычным вопросам. И первый я тебе сейчас задам. Мы почти одногодки, ты уже отметил своё, как говорится, круглолетие, мне это тоже через несколько месяцев предстоит. Что в своей жизни ты считаешь главным? Что ты сделал, как ты прожил эти годы? Чем они для тебя стали?
Евгений Нефёдов. Дорогой Савва, спасибо, прежде всего, что пригласил меня в собеседники. Я не так часто в подобной роли бываю. Больше сам всю жизнь кого-то расспрашиваю и о ком-то пишу. Что касается вопроса: что было главным в жизни? — ты и сам уже как бы начал на него отвечать, если не прямо, то косвенно — вспомнив в своей преамбуле о нашей работе, жизни в эти "окаянные годы". И сам я, когда обо всём этом думаю, вспоминаю, перечитываю публикации, книги, перебираю в памяти тех, кто остались моими друзьями в эти десятилетия и кто перестал ими быть, — я понимаю одну очень важную вещь. Я ощущаю, я смею считать, что мне удалось — как уж, с чьей помощью: Божьей, внутренних каких-то сил, любимых моих людей, друзей, работы ли, окружения, — удалось остаться собой. Ведь очень-очень многие собой не остались в эти времена испытаний, и я это наблюдал, поражаясь: как человек может на глазах отречься от себя прежнего… У меня в той же "Комсомолке" тоже масса друзей была, да и сейчас есть — из числа ветеранов… Но 20-го или 21-го августа 91-го года я зашел в редакцию: как, мол, ребята вы тут освещаете ГКЧП, с кем вы, мои коллеги недавние? Смотрю — а они уже ликуют, уже "Долой коммуняк!" "Да здравствует свобода!", "Позор ГКЧП!" и так далее. Я как-то аж поежился. Это кричали люди, которые вчера были моими парторгами, комсоргами, звали меня к светлому будущему, упрекали, когда я в стихах позволил себе какой-то лирический момент относительно флага над телебашней. Ну, там моя жена говорит: как хорошо бы его постирать и погладить, ему там холодно, оно истрепалось на ветру… А мне объясняли: старик, так о знамени страны нельзя говорить, это фамильярно по отношению к святыне. А сами они в одну ночь эту святыню содрали, на лоскуты порезали, перекроили, подшили сверху-снизу другие цвета — и живут себе и не тужат, кстати сказать, по сей день. Не знаю, конечно, каково им внутри. Хотя, если честно, о ком-то что-то и знаю. Кто-то и хотел бы не думать о том, что с ним это случилось, хоть он и сыт, и нос в табаке, и все хорошо — но ведь за счет предательства же! Некоторые, почестнее, даже порой, за рюмкой, сами такой разговор заводили. Дескать, знаешь, старина, что-то все-таки иногда гложет… Вот ты — как засыпаешь? Да нормально, говорю, засыпаю. Устаю, ухандокиваюсь на работе. И потом, несмотря на недуги, несмотря на боли и физические, и душевные, все эти годы совесть-то меня не изводит, не мучит. Я не отказался от того, чем жил: от отца-матери, от Родины, я остался самим собой. Впрочем, некоторые из них склонны, наверное, тоже думать, что они пытались остаться или впрямь остались в душе теми же, кем и были. Тут все непросто. Но сколько таких, кто легко расстался со всем, что было, наплевал на все, оплевал, опорочил! И сегодня не хочет помнить, что эта вся оплеванная им система его рождала, его учила, его берегла, хранила, подлечивала, подучивала… Ах да, колбасы ему мало давала, вот в чем трагедия!.. Теперь вот наелся, а сколько людей рядом сгинуло за эти проклятые годы! Тут я уже не шучу, тут во мне говорит нормальный мой, красный дух, отцовский-фронтовиковский стержень. Но иногда я задумываюсь: что, если б я и сам тогда дрогнул? Ведь мне же шли звонки: "Евгений Андреевич, зачем тебе эта газета, ты же знаешь, ее скоро закроют. Ельцин назвал её фашистской. Ты же классик газетного дела, умеешь делать буквально всё. И есть газеты, где тебя ждут хорошие деньги, перспективы. Что тебя заставляет отказываться от этого?" И какой-то там чёртик сидел за плечом, пока я не поплевал в его сторону, и нашептывал: а может, правда? Впереди ведь только тяжелый, тернистый путь. А здесь будет всё нормально. И будет нормально всё и с детьми, и с внуками — ты понимаешь?..
