– Post mortem… – в задумчивости повторил Бурский. Такой случай встречался в его практике впервые. Он вздохнул.
– Вот тебе и курорт «Милина вода», и берега Босфора… Неужто его еще раньше утопили?
– Что-то не скоро до тебя доходит сегодня… Пойми, одно дело – захлебнувшийся в воде, точнее, под водой, и совсем другое – брошенный в воду уже мертвым. Это достаточно старая проблема, перед судебной медициной она встала еще в прошлом веке. Она давно решена – окончательно и бесповоротно! Знаешь, как? Когда человек попадает в воду живым – то есть когда он дышит и сердце бьется, – то вода, попадая в легкие, заполняет их, по венам легких проникает в левое предсердие и желудочек, но дальше ей нет пути – ведь сердце остановилось. И мы смотрим: наличествует в желудочке вода – стало быть, человек утонул живым. Если вода лишь в верхушках легких, значит, он попал в воду уже мертвым. Ты сам видел сегодня воду в левом предсердии – так при чем же тут камень на шее и прочие театральные декорации?
– Да, припер ты меня к стенке, придется поверить, – усмехнулся Бурский.
– Мерси!.. Но и припертый к стенке, ты возразишь. Дескать, почему лицо обезображено. Противоречие здесь скорее формальное, кажущееся. Смело можно предположить, что жертву сначала утопили, затем изуродовали, а уж после привезли в пещеру…
– Версия принята, дорогой доктор. Теперь о времени наступления смерти.
– Видишь ли, здесь все сложней, а в нашем случае, может быть, и вообще безнадежно. Выводы можно делать лишь в первые часы после смерти, иногда в первые несколько суток. Для нас этот срок давно миновал. Человека этого утопили, может, неделю назад, а может, и две-три. Поэтому отвечу тебе осторожно, основываясь лишь на процессах разложения: со дня смерти прошла не одна неделя.
14 октября, понедельник
Помимо проблем, вставших перед следствием в связи с хитро замаскированным преступлением, предстояло решить и чисто гуманный вопрос – как уведомить Кандиларову.
– Есть три возможности, – докладывал полковнику Бурский. – Первая, правда, слишком грубая, я бы сказал, антигуманная: ведем вдову в морг и показываем ей тело. Это самый точный ход – кому, как не супруге, опознавать собственного мужа? Для полноты картины можем пригласить и детей Кандиларова от первого брака, сына и дочь, с которыми он годами не виделся после своей второй женитьбы.
Цветанов, до сих пор молчавший, поморщился.
– Вы, собственно, с чем сюда пожаловали? Посоветоваться, узнать мое мнение или в очередной раз подразнить начальника? Проблема изложена так, что за первую «возможность» ухватится разве что закоренелый садист.
