Он сидел, закутанный в белое покрывало, и гораздо чаще самого Зоффа поглядывал в сторону бара. Воплощению было холодно в своей экзотической одежде, и он мечтал, как бы поскорее согреться.
— Никто и ахнуть не успеет, как все планеты будут нашими, — продолжал Эрик Александр. — Но это — еще не все. Сейчас в руководстве Компании наметились большие перемены. Не знаю еще, почему Паркинс и Крейг исчезли, но, так или иначе, часть акций пошла на биржу — это доля Паркинса, и кое-кто из наших скупил небольшую их часть прежде, чем сам глава Лейнарди раскошелился, увеличивая свою долю. Другая же часть сохранена за семейством Крейгов. Точнее, оказалась в руках Цецилии Крейг, упрятавшей собственную дочь в психушку…
— Фу, какая мерзость! — довольно искренне откликнулся Хэнк. Как и большинство остальных членов клана Зоффов-Стиммов, он считал родственные узы чем-то святым.
— Так или иначе, — не стал вдаваться в морально-нравственные проблемы Зофф-главный, — один преданный нам человек уже работает над этим делом. В свое время он пожертвовал нашей церкви порядочный капитал…
При последних словах поморщился уже робототехник: ему всегда несколько претила идея маскировки под религиозный институт. Пожалуй, Мэтью Стимм куда терпимее отнесся бы к тому, чтобы их сообщество в открытую называли бандой.
— Итак, — продолжил Зофф-главный (это, похоже, было его любимое слово), — я сказал. Вопросы и предложения есть?
Остальные Зоффы-Стиммы дружно промолчали.
Некоторое время Эрик Александр ждал, наморщив узковатый, скошенный кверху лоб, затем снова заговорил:
— Со следующим нашим кораблем должна вернуться Бренда. Пусть Гермина и Химена с тетушкой помогут подготовить к ее встрече праздничный обед… Так что, действительно из вас никто не хочет высказаться?
— У меня вопрос, — прозвучал тоненький и слабый голосок, и все повернулись к сидящей на диване девочке. Элиза, бледная и тоненькая, выглядела лет на двенадцать, не больше. В отличие от большинства родственников с характерными грубоватыми лицами (квадратными у типичных Зоффов и вытянутыми у Стиммов), ее черты были болезненно изящны. Светлые золотистые волосы делали девочку похожей на ангелочка, яркий лихорадочный румянец на бледных щеках казался нарисованным. Во всей внешности Элизы было что-то потустороннее, почти нереальное. Честно говоря, то Зофф-главный, то Рэнди, то дядя приходили к выводу, что она очень хорошо смотрелась бы на представлениях рядом с Воплощением, — и все же ни разу не осмелились заговорить об этом вслух. Ради тех же представлений они могли бы, не колеблясь, принести в жертву сотни жизней — но не согласились бы подвергнуть риску младшую сестренку.
