Я была удивлена, насколько моя школьная знакомая изменилась за те десять с лишним лет, что мы с ней не виделись. Помнится, она плакала, когда училка на репетициях повышала на нее голос и заставляла по двадцать раз повторять одну и ту же реплику, отрабатывая французский прононс. Светка жаловалась всем, что та к ней немилосердна. Теперь же Борщинская сама стала немилосердной, даже жестокой и циничной. Но, наверное, у нее на то были свои причины. Какой-то классик сказал, что цинизм – это идеализм с горьким опытом. По-моему, он был прав.
– Света, в тебе сейчас говорят эмоции. А мстить надо с холодной головой.
– Я не поняла, ты согласна мстить или нет?
– Света, не педалируй!
– То есть?
– Не опережай события и не торопи меня. Если не останется ничего другого...
– Ладно, не буду настаивать на том, чтобы ты занялась этим немедленно. Главное, что ты в принципе согласилась. Впрочем, я и не сомневалась, что так и будет.
– Да? А я еще сомневаюсь, поэтому окончательного ответа тебе не даю.
– Дашь, – уверенно сказала Светлана, прищурив свои зеленые глазки. – Просто ты еще не разобралась в себе как следует. Чтобы познать себя, нужно покинуть толпу, а порой даже бросить вызов обществу. Некоторые только так могут реализовать себя как личность. Однажды ты успешно отомстила тому, кого не смог достать закон, получила от этого удовлетворение и больше не сможешь без этого жить. Это я тебе как дипломированный психолог говорю.
Надо же, она вспомнила о своей профессии и взялась рассуждать о моей самореализации! Она бы лучше свои чувства и эмоции привела в порядок, а я уж со своими и без нее как-нибудь справлюсь. Хотя в чем-то она права, месть принесла мне удовлетворение.
– Ладно, Света, я подумаю над твоим предложением.
– Подумай, а я пойду.
Мы вышли из гостиной и столкнулись с Аришей, который спустился со второго этажа. Видок после вчерашнего у него был несколько помятый. Но, увидев Светлану, дед вежливо поклонился и сказал:
– Добрый день.
Света посмотрела на Аристарха Владиленовича и сказала:
– Здравствуйте! К сожалению, мне пора.
– Вы к нам еще придете?
– Все зависит от Полины, – сказала Борщинская и многозначительно посмотрела на меня.
Я проводила Свету до машины и вернулась в дом.
– Полетт, у нее все плохо, да? – спросил меня дед.
– Да, хорошего мало, – я вкратце обрисовала обстановку.
– Да, жалко ее, такая милая девушка, а глаза грустные-грустные...
«Очень милая, – подумала я про себя, – в списке ее врагов лучше не числиться. Впрочем, моих тоже».
