— Нет-нет, это я так, — поспешно произнес детектив. — Иногда рассуждаю вслух. Знаете, подходящие к случаю поговорки, пословицы. Охранительные заклинания... Скажите, господин Шульги, так кто непосредственно распоряжался церемонией?
— Цадок, — ответил миллионер. — Вы уже знакомы с ним.
— И это он сообщил вам о том, что саркофаг, прибывший из фирмы Нарам-Суэна, сделан не из драгоценного дерева яшпаа, а из намного более дешевого тиса?
— Нет, на это обратил внимание я сам. И указал Цадоку. Бедный парень настолько замотался во время церемонии, что, кажется, вообще ничего не видел.
— Представляю себе, — посочувствовал Ницан замотанному Цадоку.
— Честно признаюсь, я и сам был настолько расстроен, что не придал поначалу значения этому факту. Я даже подумал, что, наверное, не указал гробовщикам, из какого материала следует изготовить саркофаг. Вот они и сработали по собственному разумению... И тут, сразу по истечению шестидневного траура является посыльный из «Счастливого пути» и вручает чек на фантастическую сумму! Я просто онемел от такого нахальства: в графе «материал» ничтоже сумняшеся указывается дерево яшпаа! Я немедленно вызвал Цадока и приказал ему отправить встречный иск этим наглецам... — Пилесер возмущенно фыркнул. — Между прочим, очень вовремя сделал, Цадок едва не оплатил этот фальсифицированный чек.
— А как он отреагировал на ваши слова? — спросил детектив. — Я имею в виду, реакцию Цадока.
— Никак, — холодно ответил миллионер. — Он слишком опытный секретарь, чтобы совать нос не в свои дела.
— Я подумал, что ты решил сэкономить, — сказал вдруг Этана бесстрастным тоном. — Честно признаюсь, меня это удивило, но не возмутило.
— Ты что же — видел, что гроб из дешевого тиса? — поразился Пилесер Шульги. — И ничего не сказал? Ну, знаешь...
— Я просто решил, что ты, наконец-то, взялся за ум и начал экономить, — повторил его кузен. — Правда, меня несколько удивило то, что экономия началась с такого предмета, как саркофаг собственного отца. Да, несколько удивило. Но и только.
Ницан перевел взгляд на госпожу Баалат-Гебал.
— Я ничего не видела, — сердито пробасила она. — Я не рассматривала саркофаг. Я плакала, — она неожиданно шмыгнула носом.
Детектив представил себе госпожу Баалат-Гева, рыдающую на похоронах двоюродного брата. Картина получилась поистине космического масштаба. Катаклизм, стихийное бедствие. Ницан невольно поежился и поспешно перевел взгляд на Пилесера Шульги:
— А могу ли я...
