То есть, мы подошли опять же к этому: мир должен быть проработан, но не «до точки». Только тогда возникает у читателя продолжательский порыв: это все то же самое стремление «выяснить», установить истину, и «дописун» — это все тот же одиннадцатилетний Рэй Брэдбери.
Например, мир Торманса, описанный Ефремовым: с одной стороны он достаточно четко обрисован, с другой — есть «белое пятно», которые руки чешутся заполнить, и которое сам Ефремов заполнить не успел: пресловутая чаша с ядом, испитая Виром Норином, его одинокая борьба и смерть на чужой и озлобленной планете (кстати, а не был ли «Обитаемый Остров» попыткой написать косвенное продолжение «Часа Быка»?). Мир «Полдня» Стругацких уже породил целую лавину сиквелов — потому что есть целый ряд нерешенных загадок, из которых популярнее всего две: кто такие Подкидыши и сами Странники? Перспективен мир «Туннеля в небо» и «Гражданина Галактики» (Хайнлайн).
Мир должен оставлять простор для домысливания, но не бесконечный простор. Иначе прелесть игры будет утрачена. Почему неинтересно продолжать Муркока? А потому что в его мирах априори возможно что угодно.
Эпигонствуешь ты или работаешь «в полемике» — мир дает больше возможностей для развития, чем Герой, и задает более интересные рамки.
Но! И это очень важное «но».
По моему глубокому убеждению, мир Автора можно дополнять, но нельзя перестраивать и разрушать. Начиная игру, ты принимаешь ВСЕ реалии, которые задал тебе Автор. И тем сложнее тебе придется, чем больше этих реалий и чем тщательней они выписаны. Потому и сыплются шишки на перумовскую голову, что он взялся за гуж, не освоившись с одной из основных, мирообразующих реалий Толкиена — языком (языками) эльфов — Квэньа и Синдарин. Отсюда и отмеченные многими проколы типа имени Наугрим или Роллштайна. И, что бы мы ни говорили, о «Черной Книге Арды», нельзя отрицать одного: Ниэнной и Иллет проделана колоссальная работа по изучению творческого наследия Профессора.
IMHO — даже явные авторские ОШИБКИ нужно принимать, как они есть. Например, если уж ты возьмешься за продолжение «Часа Быка», то непременно налетишь на основную, можно сказать, мирообразующую, ошибку: возраст касты кжи, ограниченный 25-ю годами. Такая система не могла бы просуществовать и нескольких поколений: затраты общества на свое воспитание человек «отрабатывает» только к 30-годам. Содержать миллиарды людей себе в убыток стагнирующая экономика Торманса была бы просто не в состоянии.
