– Все, у кого были на месте глаза и мозги, знали, что твоя мать не из однолюбок.
Томазина стоически перенесла этот удар по ее самолюбию.
– Ник, кто мог быть вторым мужчиной в ту ночь? Я должна знать.
– Если кто-то в самом деле ссорился и если с ней действительно были двое до того, как она упала, то это, верно, Джон Блэкберн и Ричард Лэтам.
– Ой!
– Может быть, твой сон всего лишь сон? Подумай, Томазина, и хорошенько подумай, прежде чем кого-нибудь обвинять! Я не сомневаюсь, что Лэтам способен на все, но если он добивался смерти твоей матери, он бы довел дело до конца.
– Кто-то ему помешал убить нас обеих.
– Тогда кто?
– Не помню. Ты сказал, что твой отец нашел маму. Может быть, он…
– Он тебя не видел.
Ник выпрямился и отодвинулся от балюстрады. Слишком долго он тут сидит. Он уже почти поверил, что она права, но в этом-то как раз и заключалась опасность. Некоторые тайны, еще раз напомнил он себе, нельзя трогать.
– Томазина, ты видела сон. Все остальное – плод твоей фантазии.
– Подожди, Ник! – шепнула она, и он подался к ней, несмотря на решение не слушать ее больше. – В Кэтшолме что-то не так. Это не просто мое воображение.
– Да. Здесь поселилось зло, и поэтому ты должна как можно скорее уехать.
– Но ты же остаешься.
– У меня есть обязательства. Я… я, скажем, храню верность.
«Почему я ей отвечаю? – спрашивал он себя. – Мне надо уйти. И уйти поскорее, пока я опять не поверил в ее невинность.»
– Верность Фрэнси? – спросила Томазина, глядя на свои руки, лежавшие на коленях.
Она опять чуть не плакала.
– В это трудно поверить? Кэрриеры несколько столетий верно служили Блэкбернам из Кэтшолма. Мой отец погиб, пытаясь вытащить отца Фрэнси из огня. – Она вскрикнула, и Ник понял, что она понятия не имеет об обстоятельствах смерти его отца. Он постарался говорить помягче. – Томазина, я ответил на твои вопросы, и тебе больше незачем тут оставаться. Я могу дать тебе конюха, чтобы он проводил тебя в Манчестер.
Она стояла перед ним вновь величественная как королева.
– Ник, я пока не уезжаю, а если и уеду, то не в Манчестер. Я поеду к родне моей матери.
Он скептически поднял бровь, но добился лишь того, что ее голос зазвучал тверже:
– Я останусь до свадьбы.
– Зачем?
С насмешливой улыбкой она повторила его же слова:
– Храню верность. Своему слову.
На другое утро, едва рассвело, начались приготовления к свадьбе. Фрэнси Раундли распоряжалась слугами не хуже генерала, командующего армией. Ей хотелось угодить Ричарду Лэтаму, но еще больше ей хотелось загрузить себя делами и ни о чем не думать.
