Нику стало неловко, что он столько значения придает сну, ведь это всего лишь игра воображения.
– Я ничего не помню после того, как он подошел ко мне…
Томазина в отчаянии закрыла лицо руками. Она поникла. Куда только делась ее горделивая осанка?
Нику опять стало ее жалко, но он не позволил себе расслабиться. Правда, пока он смотрел, как она рыдает, в его душе опять началась борьба. А что, если он неправ? Если она такая, какая есть? Могла же она не знать о вероломной натуре своей матери…
Жалея ее, он все же не доверял ей и не позволял себе коснуться ее, но не сомневался, что она убеждена в правдивости своего сна. Возможно, она и права… Кто-то в самом деле мог пытаться убить ее мать. Но у Ника не было никакого желания искать убийцу. Какая теперь-то уж разница? Чем это поможет мертвой Лавинии… или ее дочери?
Наконец Томазина перестала плакать и убежденно заявила:
– Я не могу уехать из Кэтшолма – по крайней мере, пока не узнаю правду.
– А вдруг тебе не понравится то, что ты узнаешь?
Она дернула головой.
– Не хочу я никаких тайн! Матушка умерла, ей теперь все равно.
– А тебе разве нет? Зачем тебе ворошить ее темное прошлое?
Ник подумал, что ему тоже, возможно, не все равно. Но некоторые тайны лучше не трогать.
– Что это ты вдруг так заботишься обо мне?
– Неплохой вопрос, – усмехнулся Ник. – Мне все-таки не хочется, чтобы ты сама накликала на себя беду.
– Я все узнаю! – упрямо заявила она. – С твоей помощью или без, но я все узнаю!
Ник понял, что не может защитить ее от разочарования. Ну что ж, пусть тогда узнает, что ей суждено знать.
– Твоя мать была любовницей Джона Блэкберна! – вдруг выпалил Ник. – Она стала ею вскоре после твоего рождения. В Кэтшолме все об этом знали.
– Я не знала.
– Ты была маленькой.
– Ты тоже.
– Я на восемь лет тебя старше. И я – мужчина.
– Это уж точно.
Он был рад, что она не видит его в темноте. Вглядываясь в ее лицо, он понял, что она довольно спокойно восприняла это событие. Или она все-таки врала ему, что ничего не знала о любовной связи своей матери?
Ник обозвал себя дураком. Вечно он дает слабину в присутствии женщин по фамилии Стрэнджейс! Но он не мог обидеть Томазину. А вот она разобьет его сердце, если только он ей позволит!
– У нее были еще любовники? – настойчиво допрашивала его Томазина. – Кто еще мог ссориться с ней в ту ночь?
Костяшками пальцев Ник потер переносицу. Они вступали на опасную почву, но не отвечать он не мог. Если его слова огорчат её – что ж, так тому и быть. Она сама напрашивалась па это.
