Комнатка оказалась небольшой и неуютной, потому что в ней давно никто не жил, однако окно выходило на залитый солнцем двор, и в ней было много воздуха и света.
Томазина нахмурилась. Лэтам сказал, что Лавиния жила тут, но Томазина не помнила эту комнату. «Странно», – подумала она. Только самые почетные гости получали в доме отдельную спальню. Обычно две или даже три незамужние дамы делили одну кровать.
Она искоса взглянула на господина Лэтама. Почему он держит себя так, словно считает ее важной гостьей, когда все остальные явно недовольны ее появлением?
– Агнес, оставь нас одних, – приказал Лэтам, едва служанка поставила саквояжи на пол. Он подождал, пока стихли ее шаги на лестнице. – Ты помнишь эту комнату?
Томазина огляделась. С лица Лэтама не сходила чарующая улыбка, но Томазина с каждой минутой все меньше верила ему.
– Не знаю… Я ведь давно уехала.
– У Лавинии была еще одна, смежная комната, но повар Джеймс недавно вытребовал ее для себя. Фрэнси портит своих слуг.
И тут она вспомнила! Здесь и вправду жила ее мать, а Томазина спала в соседней комнате, которую делила с другими барышнями, когда в доме были гости.
Она ходила по комнате, все рассматривая и трогая, пока не увидела сундук с железными обручами. Она коснулась его, и что-то на мгновение всплыло в ее памяти.
Лэтам не сводил с нее глаз.
– Томазина, ты меня совсем не помнишь?
– А я что, должна? – Она смущенно рассмеялась. – Знаете, у меня не осталось почти никаких воспоминаний о здешней жизни.
Взгляд Лэтама неожиданно стал хищным, как у кота, когда он смотрит на особенно аппетитную мышь.
– Надеюсь, твое пребывание здесь не будет скучным… – пробормотал он. И тотчас голос его окреп. – Я пришлю к тебе слуг. Пусть принесут горячей воды. Наверняка ты не прочь вымыться после долгой дороги.
Конечно же, Томазине хотелось отмыться от дорожной грязи, но ее тревожил взгляд Лэтама. Он не сделал ни одного неверного движения и не высказал ни единой угрозы, но она была уверена, что он представляет себе, как она нежится, голая и беззащитная, в корыте…
– Не беспокойтесь обо мне.
– Я предпочитаю чистых женщин.
Прежде чем Томазина придумала достойный ответ, Ричард Лэтам ушел, оставив ее теряться в догадках о том, что с ней будет в Кэтшолме.
Лэтам нашел слуг и распорядился насчет горячей воды, ни на мгновение не переставая размышлять о недалеком будущем. Он не ожидал такого развития событий, но и не боялся его. Слишком уж велико было искушение удержать в доме дочь Лавинии Стрэнджейс – по крайней мере, до тех пор, пока он с ней переспит, – и страх, что она может помешать его планам, отступал перед этим.
