В последнее время наиболее объективные историки все чаще задаются вопросом: "А является ли фашистская идеология, действительно, "правой"?" И наличие сомнения, естественно, указует на возможность трактовать «фашизм» как более сложное явление, имеющее множество типично «левых» черт. Насколько нам известно, симметричного вопроса — "А является ли коммунистическая идеология, действительно, "левой"?" — пока еще не возникает. Но этот вопрос все более актуален. Поставить его необходимо.
Трудно отрицать в коммунизме подлинно «левые» черты — апелляции к рациональности, прогрессу, гуманизму, эгалитаризму и т. д… Но вместе с этим есть в нем аспекты, которые однозначно выпадают за рамки «левого», относятся к сфере иррационального, мифологического, архаического, антигуманистического и тоталитарного. Этот комплекс «правых» компонентов в коммунистической идеологии и следует назвать «большевизмом» в самом общем смысле. Уже в самом марксизме две составляющие части представляются довольно сомнительными, с точки зрения подлинно «левой» прогрессистской мысли. Это наследие социалистов-утопистов и гегельянство. Лишь этика Фейербаха выпадает из этой «большевистской» по сути идеологической конструкции Маркса, придавая всему дискурсу терминологическую окраску гуманизма и прогрессизма.
Социалисты-утописты, которых Маркс однозначно включает в число своих предшественников и учителей, являются представителями особого мистического мессианства и глашатаями возвращения "золотого века". Практически, все они — выходцы из эзотерических обществ, в среде которых царил дух радикального мистицизма, эсхатологии и апокалиптических предчувствий. В этом мире перемешались сектантские, оккультные и религиозные мотивы, суть которых сводилась к следующей схеме: "Современный мир безнадежно плох, он потерял свое сакральное измерение. Религиозные институты выродились и утратили благодать (тема общая для крайних протестантских сект, «анабаптистов» и русского раскола). Миром правит зло, материализм, обман, ложь, эгоизм. Но посвященные знают о скором приходе нового золотого века и содействуют этому приходу своими таинственными ритуалами и оккультными действиями."
Социалисты-утописты спроецировали этот общий для западного мессианского эзотеризма мотив на социальную действительность и придали грядущему золотому веку социально-политические черты. Конечно, в этом был момент рационализации эсхатологического мифа, но вместе с тем, сверхъестественный характер грядущего Царствия, Regnum, явно ощущается в их социальных программах и манифестах, где нет-нет да и проскользнет упоминание о грядущих чудесах коммунистического общества (плавание на дельфинах, управление погодой, общность жен, полеты в воздухе людей и т. д.). Совершенно очевидно, что эта линия имеет откровенно традиционный характер, и такой радикальный эсхатологический мистицизм, идею возврата к Истоку, совершенно логично назвать не просто «правым» компонентом, но даже "крайне правым".
